Мария уснула очень сладко. На этот раз ей снился сон. Обычный человеческий сон. Им нельзя было управлять. Он не нес в себе смысловые тексты. Не имел пророческой почвы. Сон можно было только наблюдать, как обычный лирический фильм. Это было связано с тем, что девушка за последнее время получила безграничную порцию впечатлений. Разум отказывался даже думать, не то, чтобы разговаривать или убеждать. Тело нежилось от отдыха. А сердце мирно пульсировало жизнь. Сон показывал город. Родину Марии. Он не гремел обычной жизнью, не звенел нетерпением, в нем не было жесткой конкуренции, – город был безразличным. А вот его жители чувствовали абсолютно все, не понимая, что их град безразличен лишь с одним умыслом – давать безграничную волю их творчеству. Он отдавался людям целиком и полностью. Именно поэтому он обожал свое безразличие, не крестив его в плохое чувство.

Осознав это, Мария влюбилась в свою родину еще больше. Она благодарила ту возможность, которая помогала людям выражаться и творить. Она и представить себе не могла, что получит столько знания, от обычного восхождения. Гора и впрямь источала мощную силу земли. Это чувствовалось и во сне.

Луна попрощалась с облачком, и на природную сцену выбежали звездочки. Они словно детишки, которые играли в прятки, вынырнули из ниоткуда. Каждая звездочка нашла свое расположение. Даже светимость вернулась прежняя, у всех, у всех до одной.

Мир стал прежним.

СОЧУВСТВИЕ.

На вершине горы, шаман и Мария провели очень много времени. Она не вдавалась в осмысления, по поводу того, что именно они здесь делают. Ей виднелась лишь поверхностная картина происходящего, – Ваби-Манидо обучал ее тонкостям медитации земли. Небольшой ритуал с костром перед сном, захватывающие дух истории шамана, и уроки мастерства погружения, настолько отвлекли разум девушки, что она еще дальше отодвинула свои естественные нужды. – Прежние привычки потребления и впечатления отошли на задний план. Она не задумывалась о том, что они едят, пьют, как дышат, да и улетучилась каждодневная практика созерцания себя в зеркальных отражениях. Эта привычка плотно перенеслась из прежнего мира, где существовали стеклянные зеркала, в здешнюю любую отражающуюся поверхность, – вода, гладь предметов. Именно поэтому, когда все-таки Мария мимолетно останавливала осмысление на случайном отражении себя, она сладостно закрепляла знание, что теперь она видит себя только такой, какой хочет видеть. Извечные проблемы с внутренними сплетнями по поводу своей внешности, раньше постоянно сбивали ее внутренний баланс. Он нарушался тем, что во время ухода за собой, можно сказать излишнего ухода, красота оболочки тела показывала себя с наилучшей стороны, – Мария себе нравилась. Но в моменты плохого настроения или усталости, она видела в основном разбитое и отвратительное отражение, особенно утром, или вечером после работы. Сейчас же, изменения диктовались отвлечением от этой глупости. Пропали постоянные хвальбы вперемешку с оскорблениями. Отпала система культа внешности. Да и настроение теперь работало не по принципу: «Завишу от эмоций», а в соответствии с легкой внутренней свободой. Шаман объяснил Марии, что настроение чисто зацикленная системная привычка эго. И оно неправильно интерпретировалось в обществе, оставляя за собой смысл: «Я раб внешнего, – настроение мое зависимо». Истинное значение являлось сутью настройки: «Как настроил сам себя, так и прожил»! Подобные знания очень сильно помогали девушке работать со своим чувством важности, в которое были закованы все остальные чувства, что она познавала. Она училась плыть по течению, а не бороться с любым из миров.