Она осознавала, что это ее глубинное видение. Но она не могла отказаться от мысли, что все это происходит на самом деле.

Они встретились в заснеженных джунглях. Много обнимались и целовались. Бесконечно разговаривали и делились своими впечатлениями. Что могло быть лучше и волшебней?

Муж и дети передавали всю свою любовь, выражая восхищение, этому фантастическому пейзажу, в который позвала их Мария. А когда они узнали, что этот мир спроектировала девушка, то они явно дали понять, что она не зря совершает этот красочный внутренний путь самопознания.

– Сочувствие – только память, – произнес Фред.

– Сочувствие – это оттенки восприятия, – добавили дети.

Мария расплакалась от счастья. Она не могла делить впечатления. Все для нее было обаятельным. И встреча, и слова семьи, а тем более их счастливые и понимающие глаза.

Как только девушка заметила еще один ляп в этом видении, – все ее близкие говорили одним и тем же голосом, она тут же заметила огни факелов. Голос принадлежал Ваби-Манидо. И узнав его, Мария вспомнила, что факелы – это не только отправная точка в иной мир, но и гарант возвращения назад, туда, где находилось ее физическое тело.

Огни загорели еще ярче. Пламя одновременно ласкало, и ослепляло. От него шли глубокие блики, они острыми ответвлениями рябили в глазах. Все вокруг начало принимать привычный вид. Впереди прорисовывались четкие контуры джунглей. А позади ясной картиной появилась гора, отражающая пламя факелов. Видение обычного мира восстановилось.

И тут Мария поняла, что ее глаза вообще не закрывались. Она постигла медитацию в том виде, в каком она передавалась из безвременного пространства. Где нет различий между видением и взглядом. Также, она осознала, что не получала никакого гипноза от шамана. Его слова были лишь ключами к ее строительным способностям сознания, оно обрело чудо – созидание. Весь путь, от начала до конца, девушка прошла самостоятельно. Ваби-манидо встречался в медитации только для успокоения ее разума перед непознанным.

Мария повернулась в сторону, где сидел шаман, но его не было там. Он тихо мирно спал под навесом. Рядом потрескивал костер, что являлось приглашением для нее ко сну. Мария вспомнила, что они должны были покинуть гору только утром, так шаман предвидел ее усталость после медитации, и решил не мешать ей побыть наедине с собой. Как всегда, его обещания являлись лишь отвлекающим маневром, чтобы девушка не задумывалась о мелочах насущных, погружаясь в познания с головой и телом, полностью.

Мария легла. Спать она не хотела, но испытывала сильную усталость. Она чувствовала, как мало в ней осталось энергии после медитации.