– Дорогая Мария, – сказал шаман, – запомните раз, и навсегда! – Если Вы захотите, Вы осознаете, что Вы прозрели, и это будет вечно. Если Вы захотите, то Вы заснете, в любой момент. Будите жить. Умрете. Полюбите или возненавидите…

Он не стал дальше продолжать, так как все понимали, что любая речь может продолжаться вечно.

Изменения происходили не только в мире уверенности. В мастерской, в привычном мире, где находились их тела, все переливалось светом. Только он уже не был похож на солнечный, как прежде. Он имел невероятный и многообразный спектр. Причем, каждый отдельный пучок света постоянно менял оттенки, как в разноцветной неоновой лампе. И в этом пучке находился еще отдельный в своей основе цвет, – будто внутри неона проходил лазерный луч. И каждая нить, будь она неоновая, или лазерная, еще делилась на разные оттенки внутри себя, делясь на разноцветные сектора. Такая игра цвета могла бы взорвать любой человеческий мозг, только в данный момент все это великолепие наблюдал лишь высший разум. Люди же находились в своих неподвижных позах, и помогали беспрепятственно путешествовать сознанию. – Тела были орбитальной станцией, а внутреннее Я – наблюдатель, космонавтом в открытом космосе.

Мастерская была наполнена неповторимо теплой и страстной обстановкой. Не из-за человеческого отношения, а более высшего проявления чувств. Словно высшая энергия из мира уверенности входила в наблюдателей, проходила через их земные тела, и выливалась в помещение, где находился источник медитации.

В какой-то момент оба мира, и привычный, и мир уверенности объединились в своем осознании единого пространства. – Они стали дополнять друг друга. Будто один мир накладывался прозрачной картинкой на другой.

Когда восприятие Марии концентрировалось на мастерской, то помещение наполнялось фантомами из мира уверенности. Это были практически прозрачные, но цветные узоры и очертания. И не смотря на свою размытость, в материальном мире они выглядели уверенно твердо. Причем, структура самой мастерской стала более насыщенной, словно старый монитор сменили на более современный, с пометкой – более реалистичный. Краски стали сочнее, мерности измерения дополнились новыми функциями, а привычное восприятие сменилось на намерение прямого действия. Различия между темным и светлым исчезли. – Читалась не только противоположность, но и углубление оного и того же. Помимо аналитического мышления появилась функция обратного анализа, – созидание лишь вспышкой озарения, без воспоминаний. Каждая отдельная составляющая мастерской имела личное намерение творить, без надобности наблюдателей. Теперь эта комната сама по себе являлась наблюдателем внутри себя. Словно живая сущность, она восхищала сама себя, и девушку, которая пыталась одновременно следить за шедеврами комнаты, и своими личными, – она прикладывала и свое творческое намерение. Менялось все, стены, потолок, пол, тела людей, внутреннее убранство – все дополнялось, и в то же время распадалось. И это не выглядело, как хаос. Здесь присутствовал и разум привычного мира, и более высшее восприятие, сознание, и конечно же вдохновение. Уверенность порождала в привычном мире напор в самостоятельном творчестве.