Мы с ними долго прощаемся. Я обещаю заехать к ним по дороге назад, а как-нибудь летом всё-таки организовать поездку в Крым.

– Если будете проезжать Богородицк, тоже пишите, я вас приючу, – с улыбкой проговариваю я.

Вскоре возле нас останавливается семейный фургон. Водитель с озабоченным лицом осматривает нас троих и неловко здоровается:

– Вы втроём, что ли, собрались?

– Нет, толь ко он, – подталкивает меня в спину Борис.

– А сколько дорога стоит? – спрашивает Хельга, будто моя мама.

– Две тысячи.

– Может скинете до полторы? – уговаривает она.

– Не, девушка, так не пойдёт.

– Вам не пойдёт полторы тысячи? То есть вы решили поехать просто так? Сами же сказали, у вас пассажиров больше нет.

Недолго думая, водитель соглашается.

– Ладно, залезай, – говорит он, занимая водительское место. – Только с левой стороны, а то у меня там ребёнок сидит.

Прежде чем я успеваю сесть в машину, Хельга берёт меня за левое запястье и вяжется красную фенечку.

– Это тебе на удачу. И на память о нас.

Я отбиваю пятюню Хельге и Борису, на этом мы и расходимся. Хельга уезжает на моём самокате, закинув свои ролики в рюкзак, Борис проворно едет рядом с ней, а я ныряю в машину, готовясь к самой долгой безостановочной поездке.

Омск:

Омск:

11 июня, вечер

– А ты знаешь, что Омск расшифровывается как «Отдалённое место ссылки каторжников»? – рассказывает мне водитель Игорь по пути, но я его не слушаю.