– И не думал. Я от Вари не взаимности искал, и вполне мог бы ограничиться редким товарищеским общением.

– Если ты мазохист и сам хочешь до скончания веков сидеть во френдзоне35, то хотя бы не мучай Варину совесть. Ей ведь тоже не особо приятно отравлять невзаимностью жизнь хорошего парня.

Шерлок молчал. Выражение его лица дало понять, что он думал об этом и раньше, и сейчас едва ли возразит.

Они вышли из коридора через пожарный выход, поднялись наверх, и на лестничной площадке третьего этажа, смотря пустым взглядом в редеющую черноту августовской ночи, Влас впервые нарушил устав и закурил на территории лагеря. Шерлок разделил этот грех с ним.

– И велик Варин больше не трогай, – сказал Влас, прежде чем они оба разошлись по постам дежурства. Ночь предстояла самая долгая за смену. Последняя.

—–

––

Если Влас был рад вздремнуть на дежурстве напоследок, то Варя наоборот не могла сомкнуть глаз. А потом ещё и Шерлок пришёл дежурить на соседний этаж, и ожидание объяснения повисло в воздухе, не давая покоя. Варя поймала себя на мысли о том, что это первое дежурство, на котором она не клюёт носом. Где-то наверху зашумели. Варя поднялась, заглянула в комнате, со всей грозностью приказала спать и отобрала у Никиты зубную пасту. Снова выйдя в коридор, она обнаружила, что Шера там нет, и за детьми никто не следит. Выждав пару минут и по отсутствию шорохов убедившись в том, что все дети спят, Варя собралась было искать напарника, но он оказался на общем балконе того же этажа.

«Вот как ты меня на разговор вызываешь?» – подумала Варя и, отодвинув порисованную фломастерами занавеску, прошла к нему.

Молча облокотившись на перила, они разводили взгляды, не зная, с чего начать. Самая долгая ночь в смене была сметена с неба первыми лучами зарева. Такого привычного – и Шерлок, и Варя ведь сто раз видели его на ночных дежурствах, на попойках на пляже и выходных – будто ничего и не произошло. На секунду они всё же смогли посмотреть друг на друга и после продолжительной паузы Варя колко вымолвила: