Он мчался, как разъярённый бык, проклиная все на свете: урусское посольство, о котором в отсутствие калги, отосланного ханом с важным поручением в Стамбул, должен был заботиться, казака, осмелившегося на такой дерзкий поступок, себя — за то, что не проявил твёрдости, позволил так с собой разговаривать и не сумел схватить этого наглеца прямо в доме.

Пока сеймены стучали в ворота калги, пока стражники придирчиво допытывались, кто стучит и зачем, легко одетый бей замёрз. Пронизывающий осенний ветер обдувал его со всех сторон, холодная морось остужала разгорячённую бритую голову. Поэтому, когда он наконец ворвался на подворье, а потом крутыми ступенями взбежал на самый верх башни и распахнул дверь, его намерение убить казака на месте успело улетучиться. Нет, он так просто не прикончит его. Это было бы по меньшей мере неосмотрительно: ещё неизвестно, как к такому поступку отнесётся хан. Надо сделать все обдуманно, хитро, по закону, но так, чтобы этот гяур семь раз пожалел, что по скудоумию осмелился причинить неприятности властительному бею, любимцу хана.

Когда сеймены осветили комнату факелами, Гази-бей с радостью увидел: оба казака здесь, в башне. Они ещё не спали — лежали на кошме, прикрывшись кожушинами.

— Встать! — гаркнул он.

Казаки не спеша поднялись.

— Свяжите им руки! — повернулся бей к сейменам.

Те кинулись к казакам.

— Бей! — крикнул Арсен, разбрасывая нападавших. — Ты забываешь, что мы в составе посольства! Послы повсюду неприкосновенные особы!..

— Послы не врываются в чужие дома, как разбойники, — злобно ощерился Гази-бей и повторил приказ: — Вяжите их!

Казакам скрутили руки, подтолкнули к выходу. Арсен все ещё пытался обратиться к Гази-бею, убедить его, что он действует вопреки закону, но тот только криво улыбался и, поблёскивая мокрой бритой головой, казавшейся в колеблющемся свете круглой желтовато-коричневой дыней, молча шёл впереди.

Их завели во двор салтана и бросили в подвал.

— Мы требуем уведомить о нас посла Тяпкина! — крикнул Звенигора. — Ты, бей, ответишь за это самоуправство!

— Помолчи, гяур! Здесь я хозяин! Что захочу, то и сделаю с вами! — зловеще захохотал Гази-бей. — И начну с того, что угощу таким напитком, который быстро заставит вас развязать ваши паскудные языки… Эй, слуги, принесите сюда напиток шайтана! Да залейте по доброй кружке в казацкие глотки!

Арсен вздрогнул. Он не раз слышал, что в Крыму опасным преступникам, чтобы принудить их рассказать правду, насильно вливают в рот густую вонючую рапу из Гнилого моря — Сиваша. Она разъедает горло, адским огнём жжёт внутренности, вызывает такую жажду, что её не утолить и бочкой воды. Но пока несчастный не сознаётся или не оговорит себя, знакомых и незнакомых людей, воды ему не дают.