И это «ваши таможенники» тоже отметил Владимир. В Анне, как во всей русской эмиграции, причудливо сочетались иностранное и русское начала.
— Дядя Сережа… он мне по маме дядя, он служил в американской армии, их учили ружейным приемам на чучеле красноармейца. И самое трудное для него было в России, это видеть людей в форме! Потому что он был так научен, чтобы при виде этой формы или сразу стрелять, колоть штыком, или убегать.
Епифанов закрутил головой: для человека его поколения это звучало очень уж непривычно. Володя невольно засмеялся. Виталий Ильич улыбнулся немного смущенно.
— Все понимаю, но что тут поделаешь?! Я на советской каше вскормлен, это так просто не смоешь…
— И не надо! Оставайтесь, Бога ради, советским, только чтобы без агрессии…
— Но ведь это же и правда очень понятно… — внезапно вмешалась Ли Мэй. — Русские — они же совсем другие, чем советские. Мой дед, когда прятал русского от советских, всегда удивлялся, как они ухитряются так отличаться?!
— Русского от советских? — не мог сразу понять Епифанов.
— Конечно… Весной 1945 года Красная армия вошла в Русскую Маньчжурию. Мой дед учился в Харбине, в русской гимназии, и когда пришли красные, его отец спрятал русского купца и его сына… Дед учился с этим русским в гимназии. И дед всегда удивлялся, какие они разные — русские, к которым он привык и у которых учился, и советские. Русские, говорил, вежливые, умные… и… и… вы уж извините, но мой дед, он говорил так: «трудолюбивые почти как китайцы». А советские ленивые, тупые и ничего не делали, только грабили.
Епифанов чесал в затылке, братья откровенно хохотали. Продолжало вечереть; участок земли, на котором они находились, уходил от Солнца, поворачивался в сторону от светила. Солнце коснулось ложбинки между горбами холмов, чуть повисело, касаясь лучами хребта. Скрылась часть диска. Весь диск.
А в палатке еще долго разговаривали, передавая друг другу кружки с коньяком и вкуснейшим соусом, который научились делать Курбатовы в Латинской Америке. Так и сидели, несмотря на холод, пока не хлынул опять проливной дождь, уже во втором часу ночи, и не пора стало идти спать.
— Я хочу проводить вас, Ли Мэй.
— Проводите, мне будет приятно.
Но, что характерно, провожал ее Володя молча, и Ли Мэй тоже не сказала ничего, кроме «спокойной ночи» у палатки.
ГЛАВА 36 Советская методика раскопок
ГЛАВА 36
Советская методика раскопок
Струи дождя хлестали по лицам людей, по прорезиненным плащам. Воды лилось столько, что трудно было поверить: неужели столько может найтись в тучах?! Дождь залил весь раскоп и продолжал заливать: вода перехлестывала через край, проделывала свои русла в теле кургана, изливалась на равнину. Целые ручьи появились тут за последние несколько дней.