– И это вернется в церковь, – проговорил я, и некоторые из команды, самые набожные, пробормотали, что я поступаю правильно.

Завернув тарелку, я сунул ее под рулевую палубу.

– Сколько ты должен церкви? – спросил меня Леофрик.

– У тебя башка, как задница у козы, – ответил я.

Он расхохотался и посмотрел поверх моего плеча.

– И что мы теперь будем делать?

Я сперва было решил, будто мой друг спрашивает, как мы распорядимся остатком своих драгоценных жизней, но он смотрел на берег, где в свете вечернего солнца я увидел на вершине утеса вооруженных людей.

Это бритты Дифеда явились, чтобы сразиться с нами, но слишком поздно.

Однако их появление означало, что мы не сможем вернуться в нашу бухту, поэтому я приказал людям взяться за весла, и корабль двинулся на восток.

Бритты следовали за нами вдоль берега. Женщина, сбежавшая прошлой ночью, должно быть, сказала им, что мы саксы, и бритты, наверное, молились, чтобы мы попытались найти убежище на земле, где они смогли бы нас убить.

Немногие суда оставались ночевать в море, если только их не вынуждали к тому, но у нас сейчас просто не было другого выхода. Итак, я повернул на юг, и мы стали грести прочь от берега, в то время как на западе через прорехи в облаках сочился красный солнечный огонь, так что все небо сияло, словно кровь Бога текла по небесам.

– Что ты сделаешь с девочкой? – спросил меня Леофрик.

– С Фрейей?

– Так ее зовут? Ты хочешь ее?

– Нет, – ответил я.

– Тогда отдай ее мне.

– Она съест тебя живьем, – предупредил я.

Датчанка была, наверное, на голову выше Леофрика.

– А мне как раз такие и нравятся.

– Тогда забирай на здоровье, – сказал я.