Изложив, таким образом, прошедшее, я возвращаюсь к моменту, когда по призыву из пространства, я попал в замок Лаунау. Я проник в круглую комнату одной башни; посредине стоял стол, уставленный драгоценной посудой и тонкими кушаньями; ожидали только хозяина, чтобы начать ужин. Две восковых свечи освещали обольстительную Кунигунду, которая сидела в украшенном, лепной работы кресле, в белом платье, с распущенными золотистыми волосами. Около нее стоял молодой красавец; черные кудри оттеняли его бледное и энергичное лицо. Он не сводил своих блестящих глаз с молодой женщины, на лице которой можно было прочесть нескрываемую страсть. Этот молодой человек был Гвидо, итальянский алхимик, прибывший сначала ко двору, а затем поселившийся в замке Лаунау.

В эту минуту Гвидо вынул из кармана маленький флакон и поднес к свече, показывая блестевшую в нем жидкость.

– Вот, налейте это в чашу вина, и вы свободны. Поймите, что вы должны это сделать, или я уеду! Я люблю вас, а моя итальянская кровь не переносит дележа.

Ему надоела бродячая жизнь, он хотел пристроиться здесь и прибрать все к рукам, чтобы быть хозяином, а не любовником, едва терпимым.

Пока обсуждалась смерть Виллибальда, он, красный от злобы, прятал за камзол тонкий итальянский стилет. Он шел ужинать к жене и в конце ужина намеревался заколоть наглого авантюриста; он надеялся предупредить его, полагая, что совершенно скрыл сделанное открытие относительно положения его при Кунигунде.

Вовсе не похожий на кроткого и улыбающегося певца любви при дворе герцога, поднимался он по витой лестнице башни; кровь его кипела при мысли, что этот подлый алхимик купается в золоте, в котором ему, мужу, отказывают. Позади его два пажа несли две большие корзины цветов; но на дне, под розами, были спрятаны: в одной – веревки, чтобы связать проходимца, если бы он не был сразу убит, а в другой – кнут, чтобы вразумить неблагодарную Кунигунду.

Кунигунда поблагодарила мужа за поднесенные корзины цветов и дружески похлопала его по щеке своей красивой, белой ручкой. Скрывая злую усмешку, Виллибальд сел, вежливо поклонившись алхимику, который, поднимая бокал, сказал:

– За ваше здоровье, господин барон!

В это время баронесса наполняла чашу и подставила ее мужу, а тот, озабоченный другим, взял ее и молча выпил. Затем, под разными предлогами разослали пажей, и, когда последний вышел, Гвидо встал и запер дверь на задвижку. Виллибальд, разрезавший кусок дичи, с удивлением поднял голову.

– Что вы делаете? Вы с ума сошли! – сказал он, вставая.

Он сделал несколько шагов к двери, но вдруг вскрикнул и руками схватился за грудь; страшный яд подействовал.