Выслушав приказ Унгерна – доставить казну дивизии в Хайлар, а оттуда поездом в Харбин – подъесаул покачал головой:

– Эта миссия вряд ли выполнима, ваше превосходительство. Степь кишит красными конными разъездами, а груз тяжел. Налегке, без золота, я наверняка добрался бы до Хайлара, но казна не даст уйти от красных конников. Вели казнить, отец бурятов…

Но барону импонировала честность подъесаула. Он и сам понимал, что ставит перед ним непосильную задачу.

– Спасибо за прямоту, Камет, – барон приказал ему подойти поближе, достал подробную карту местности. – Покажи свой путь до Хайлара…

Подъесаул без колебаний провел прутиком по карте. Унгерн кивнул и сделал на маршруте три карандашные пометки. Оторвал кусок карты с пометками, протянул Ергонову:

– Ты хорошо знаешь эти места, подъесаул. Если красные обнаружат твой караван, золото спрячешь в одном из этих мест. Они приметные, сам знаешь. А когда зароешь, уведи красных собак подальше, чтобы сбить их со следа. И старайся не попадать в их руки живым, Ергонов. Человек слаб, а вырывать из него тайну могут не только палачи моего Сипайло.

– Я понял, ваше превосходительство!

Сотня Ергонова с казной дивизии ушла в ночь. Несколько суток ему удавалось не попадаться на глаза красным дозорам. Но рано или поздно везение кончается – кончилось оно и у подъесаула. Его сотня наткнулась на конный дозор и с боем попыталась затеряться в степи. Но Ергонову не повезло. Оставив большую часть своих всадников в прикрытии, подъесаул с десятком самых доверенных бурятов и казной поспешил к заветному месту, отмеченному на карте.

Успев закопать золото, его отряда повернул к озеру Буй-Нур. Но там Ергонова догнали, отряд был окружен возле затерянного в степи селения монголов-пастухов. Патроны кончались, и тут, перебегая в редком кустарнике, Ергонов заметил прячущегося здесь же пастуха-бурята. Проглотив клочок карты, Ергонов потребовал от пастуха… отрубить ему голову. Пастух выполнил просьбу-приказ – хорошо понимая, что в противном случае головы лишится он сам.

Подъесаул погиб с мыслью о выполненном приказе барона: тайна золотого клада умерла вместе с ним. Но получилось не так…

Пастух еще раньше приметил, как окруженный красноармейцами человек, давясь, глотал какую-то бумагу. Выполнив просьбу чужака и отрубив ему голову, пастух ползком вернулся в свою ложбину и замер там.

Красноармейцы, прочесывая кустарник, наткнулись на обезглавленное тело азиата, и после недолгих поисков нашли его «палача». Пастух, не поминая о проглоченной незнакомцем бумаге, рассказал о его просьбе. Красноармейцы пожали плечами, тщательно обыскали и пастуха, и обезглавленное им тело, ничего не нашли и ускакали. А пастух дождался отъезда красных и с непосредственностью, свойственной многим восточным людям, вспорол покойнику живот и нашел проглоченную бумагу.