Светлый фон

Приношу свою особую благодарность всем тем, кто помог мне в подготовке этой книги. Во-первых, это мои сотрудники Джоанна Бедфорд в Лондоне и Лиз Гранде в Нью-Йорке. Особая благодарность талантливой госпоже Гранде, без которой я не смог бы, вероятно, заполнить огромные пробелы в своих знаниях и проверить полузабытые факты и ссылки. Многим я обязан Рут Сайерс, печатавшей мои наброски, и Марлен Хобсбаум, читавшей эти главы не с точки зрения профессионала, а как обычный читатель, интересующийся современным миром, которому и адресована эта книга.

Я уже говорил о своей благодарности студентам Новой школы, посещавшим мои лекции, в которых я старался сформулировать свои идеи и интерпретации. Им и посвящается эта книга.

 

Эрик Хобсбаум

Лондон – Нью-Йорк, 1993–1994

Лондон – Нью-Йорк,

Двадцатый век: взгляд с высоты птичьего полета Двенадцать мнений о двадцатом веке

Двадцатый век: взгляд с высоты птичьего полета

Двенадцать мнений о двадцатом веке

Исайя Берлин (философ, Великобритания): “Должен сказать, что лично я бóльшую часть двадцатого века прожил, не испытав серьезных лишений. Все же я считаю его самым ужасным столетием в западной истории”.

“Должен сказать, что лично я бóльшую часть двадцатого века прожил, не испытав серьезных лишений. Все же я считаю его самым ужасным столетием в западной истории”.

 

Хулио Каро Бароха (антрополог, Испания): “Существует явное противоречие между жизненным опытом одного человека – детством, юностью и старостью, которые прошли спокойно и без особых приключений, и событиями двадцатого века […] страшными событиями, которые пережило человечество”.

“Существует явное противоречие между жизненным опытом одного человека – детством, юностью и старостью, которые прошли спокойно и без особых приключений, и событиями двадцатого века страшными событиями, которые пережило человечество”.

 

Примо Леви (писатель, Италия): “Мы, прошедшие лагеря смерти, не можем быть беспристрастными свидетелями. К этой неутешительной точке зрения я постепенно пришел, перечитав то, что пишут люди, выжившие в лагерях, включая меня самого. Мы являемся не только очень небольшой, но и аномальной группой людей, которым благодаря везению, ловкости или лжи никогда не пришлось достигнуть самого дна. Те, кому не повезло и кто увидел лицо Горгоны, не вернулись обратно или молчат”.

“Мы, прошедшие лагеря смерти, не можем быть беспристрастными свидетелями. К этой неутешительной точке зрения я постепенно пришел, перечитав то, что пишут люди, выжившие в лагерях, включая меня самого. Мы являемся не только очень небольшой, но и аномальной группой людей, которым благодаря везению, ловкости или лжи никогда не пришлось достигнуть самого дна. Те, кому не повезло и кто увидел лицо Горгоны, не вернулись обратно или молчат”.