Правят в этих княжествах те, кого назначат из Стамбула. Обычно это греки-фанариоты, заплатившие в казну султана приличествующую случаю сумму, но бывают и выходцы из местных боярских родов, как например княживший не так давно Стефан Томша. Я о нем, кстати, еще в прошлой жизни читал. Книжка, кажется, называлась «Племя Шоймару»[3] или как-то так. Но не суть.

Этого самого Томшу с престола в Яссах[4] согнал польский магнат Потоцкий, усадив на него своего ставленника Александра Мовиле, или как его называют у нас Могилу. В Стамбуле подобную креативность, разумеется, не оценили и восстановили статус-кво. Правда, ненадолго, потому что Потоцкие тоже не успокоились, пока не втравили Речь Посполитую в нафиг никому ненужную войну. И, как мне кажется, скоро кое-кто огребет. В моей истории, если я ничего не путаю, война продолжалась с переменным успехом и закончилась технической ничьей, но как будет здесь, даже не представляю. Ибо кое-кто успел растоптать всех бабочек на лугу…

Увидев меня, все присутствующие дружно бухнулись на колени, но я, не задерживаясь, прошел в покои Катарины. Та лежала бледная на большой кровати под балдахином. Рядом с мрачным видом суетился придворный лекарь О´Конор, а чуть поодаль няньки возились с ребенком. Моим ребенком.

— Как ты, Като? — тихо спросил я.

— Она вас не слышит, ваше величество, — поспешил пояснить врач.

— Спит?

— Скорее в забытье.

— Это плохо?

— Все в руках божьих, — дипломатично отозвался тот.

По происхождению мой лейб-медик наполовину ирландец, наполовину француз и являет собой редкостное сочетание достоинств и недостатков обоих народов. Но мне он абсолютно предан, а так же достаточно образован, да к тому же еще не глуп. Во-всяком случае, когда я объяснял ему необходимость гигиены и антисептиков не спорил, а четко выполнял все что от него требуется. Обычно нынешние врачи в таких случаях встают в позу и начинают цитировать древних целителей на латыни, которые де ничего подобного не завещали…

— Пьер, я хочу, чтобы ты сделал все возможное!

— Вы могли бы и не говорить этого, государь. Но я не всесилен.

— А ребенок здоров?

— О, ваше величество, с вашей дочерью все в порядке. Клянусь святым Патриком, мне не приходилось видеть прежде такого прелестного младенца.

— Так это дочь?

— Как, разве вам не сказали?

— Ну не то чтобы совсем не сказали, — усмехнулся я, осторожно принимая на руки теплый сверток. — Просто от радости, этот момент забыли уточнить…

В этот момент дочь открыла глазки и удивленно уставилась на меня, как будто хотела спросить, а ты вообще кто? В сочетании со сморщенным красным личиком это выглядело очень забавно и я не смог удержаться от улыбки.