Мыслю, следовательно существую
Мыслю, следовательно существую
Cogito ergo sum[1]
Звонок прозвучал неожиданно и резко, словно крик неизвестного встревоженного животного. Тишина, до того царившая в доме и прерываемая только постукиванием напольных и настенных часов, да дыханием человека в спальной, с испугом попряталась по углам. Телефон же звонил без передышки, словно на том конце провода заранее знали, что Том спит, и хотели во чтобы-то ни стало разбудить его.
Том, вырванный из сна этим звуком, поворочался некоторое время с боку на бок, как бы стремясь уснуть снова, вопреки разбудившему его шуму. Затем резко встал с кровати. Не одеваясь, сделал несколько махов руками и ногами, явно изображающих зарядку. Выругался на русском, потом добавил, судя по интонации, несколько столь же энергичных слов по-немецки. Но, несмотря на все его действия, телефон продолжал надрываться. Тогда он со вздохом взял трубку и сказал голосом, в котором чувствовалось нескрываемое раздражение.
— Алло. Алло, Томпсон у телефона. — Несколько мгновений помолчал, слушая ответ невидимого собеседника, и снова недовольно бросил в трубку. — Я в отставке, ВЫ не забыли, — выделив слово «вы» голосом. — Черт побери, меня из-за этого вопроса попросили выйти в отставку. Я это сделал, а теперь вы снова просите вернуться, потому что, видите ли, у вас проблемы. Но у меня-то никаких проблем нет. И не надо…, - он резко прервал разговор и невольно вытянулся по стойке «смирно». Что выглядело довольно-таки комично, учитывая ситуацию и его вид в свободных трусах, которые в другой стране часто называли «семейными»
— Приветствую, босс, — тон Тома вдруг сильно изменился. — Понял, понял. Да. Ладно, только ради вас. Вылететь в Вашингтон…, - он посмотрел на настенные часы. — Попробую, босс. Не ранее чем завтра поутру. Хорошо. До встречи.
Он опустил трубку на телефон, еще раз коротко выругался, причем сразу на трех языках и начал одеваться. Это заняло у него очень мало времени, так как вся одежда лежала и висела в образцовом армейском порядке рядом с кроватью. Одевшись, Том вышел в небольшой коридор и тут же свернул на кухню, где сразу же включил радио. Пока лампы радиоприемника разогревались, он открыл холодильник и достал все необходимое. Налил в чайник воду и поставил его на электроплиту. Готовя немудренный холостяцкий завтрак, он прослушал передаваемую местной радиостанцией рекламу, затем сводку погоды и наконец услышал то, ради чего терпел это словоизвержение: