Фараон снисходительно рассмеялся:

– Он еще младенец, разве не следует ему сначала научиться ходить и говорить, прежде чем осваивать другие науки?

– По-моему, учителей лучше назначить сейчас, чтобы они поближе познакомились с ним, а он с ними.

– Хорошо, – улыбнулся царь и взял ребенка на колени. – Кого ты нам предлагаешь?

– Для обучения наукам нам понадобится один из величайших ученых нашей страны. Это должен быть человек, сведущий во всех таинствах и науках.

В глазах царя промелькнула лукавая искорка.

– Я что-то не припомню человека, который бы соответствовал этому описанию. – И он улыбнулся мне. Ребенок изменил душевное состояние фараона. С рождением Мемнона он стал почти веселым. В какой-то момент мне даже почудилось, что он вот-вот подмигнет мне. Однако новое отношение к жизни не заходило слишком далеко.

Царица продолжала не смущаясь:

– Затем нам нужен человек, сведущий в воинских науках и владеющий оружейными приемами, способный научить царевича всему, что следует знать воину. Он, мне кажется, должен быть молод и из знатной семьи. Разумеется, должен быть надежен и верен короне.

– А на это место ты кого предлагаешь, дорогая? Немногие из моих воинов обладают этими достоинствами.

Я не думаю, что в словах фараона таилась хитрость или злоба, однако госпожа моя совсем не глупа. Она грациозно склонила голову и сказала:

– Наш царь мудр и знает, кто среди его военачальников лучше всего соответствует этой роли.

На следующей аудиенции царь объявил учителей царевича. Раб и врач Таита должен был отвечать за обучение царевича Мемнона наукам и благородному поведению. Это почти никого не удивило, но следующие слова царя сразу вызвали шум в рядах придворных:

– За обучение царевича оружейным приемам, военной тактике и стратегии с этой минуты будет отвечать Великий лев Египта, вельможа Харраб. – В соответствии с новыми обязанностями вельможа Харраб должен был посещать царевича в начале каждой недели, если только не находился на войне.

В ожидании постройки нового дворца на другом берегу реки моя госпожа переехала из гарема дворца фараона в отдельное крыло дворца великого визиря, выходившее на водный сад, построенный мной для ее отца. Это соответствовало статусу старшей жены и царицы, а еженедельные аудиенции, которые царевич Мемнон устраивал своим официальным учителям, проходили в беседке в присутствии царицы Лостры. Очень часто там же находился десяток придворных и других сановников, а иногда фараон сам являлся туда со всей свитой. Поэтому мы чувствовали себя очень скованно.

Однако время от времени оставались одни. В первый же раз, когда были вчетвером, царица Лостра положила царевича на руки его настоящего отца, и я видел, с какой безумной радостью смотрел Тан на лицо своего сына. Мемнон отметил это событие – его стошнило на торжественный наряд отца, но даже это не заставило Тана передать мальчика матери.