На пол хлынули брызги крови. Планк заревел и стал судорожно трясти руками с еще большей надеждой на спасение. Второй удар – и на лице показалось рассечение.
Посреди возгласов Сола в дверь пробился тонкий луч света. Затем еще один, еще. Пронесся третий удар, и все замолкло – Планк от беспамятства, а Джефф от рокового испуга. Звон за звоном разносились на весь дом, вселяя веру на счастливый исход в Сола. Когда, в конце концов, послышался характерный “бряк”, дверь медленно, но оттого не менее неожиданно распахнулась. За нею показалась Луна, уверенно держащая револьвер. Она с некоторым удивлением качнула головой и сказала:
– Оказывается, замок здесь и не такой уж прочный, как я думала.
После этого, увидев лежащего на кресле Сола, она уверенно сделала два выстрела – один попал ровно в ручку биты, отчего та молниеносно выпала из рук Джефферсона, а второй промчался мимо.
– Что ты сделал с ним, ублюдок? – ее настроение моментально переменилось – она разразилась громким возгласом, и пригрозив пистолетом обидчику ее друга, аккуратно подняла биту с пола. -Если он мертв, то тебе конец. Сол, очнись! Сол, что с тобой!?
Паркинсон хотел было уже напасть на свою сестру, но та выпустила еще две пули – одна из которых вонзилась тому точно в ногу. Он с криком упал на пол и стал визжать.
– Вечно ты не в то время не в том месте! Узнала, чертовка, что я заперся в проклятом подвале, знала ведь, что никакого другого места я бы не выбрал!
– Я всегда знала, что ты ненормальный. Никогда не показываешь свои чувства, потому что боишься быть непонятым, что
– А-а, чтоб тебя! – продолжал всхлипывать раненый, попытавшийся пронзить сестру мимо кинутым кухонным ножом. -Был бы тут Джон, он бы утащил тебя за решетку!
Но Луна уже не слышала его слов – она была озабочена только мыслью о Планке. О том, жив ли он, и если жив, то насколько страшны его увечья. Тот не подавал никаких признаков жизни, но в душе Паркинсон не угасал тот огонек, что на протяжении тысячелетий связывал людей. Она не переставала умолять:
– Сол, очнись, ты не можешь покинуть меня сейчас! В любой момент, но только не сейчас. Что я буду делать в этом никчемном мире без тебя, на кой черт мне существование, когда я знаю, что никогда больше не увижу тебя?
Она, как и на холме, сжала его руку и прижала к сердцу.
– Так кончаются жизни, Луна. Он был той занозой, которая разъединила нас еще много лет назад! Помнишь, какими дружными мы были тогда, когда не знали о нем, когда мы даже не знали кто такой этот Донлон!? Какие были времена… – Джефферсон, уже в полусне, пытался достучаться до сестры.