– Дурного-то в учёбе нет, батюшка, – примиряющее сказал Семён. – Ты же сам нас с Лёнькой в Москву учиться возил.

– Так то в Москву, а то к немцам! Сравнил, Сенька, чесотку с крестным знамением! Он бы ещё в Китай поехал учиться пшено спичками хватать! Будто наше войско без саксонов с галанами Карлушку не разобьёт!

– Он не Карлушка, а король Карл! – закипая, возмутился Ваня. – Ежели врага не уважать, так и своя виктория цену потеряет!

– А-а-а, прихвостень шведский! – завопил Семён Ульянович.

Он и сам не знал, что это он так ополчился на шведов. Чужие народы всегда были ему любопытны: и остяки, и татары, и джунгары, и бухарцы, и китайцы. Он дружил с Филипкой Таббертом. Он уважал шведов за то, что они работящие и честные. Шведы строили его канал, башню на взвозе и кремль. Они хорошие мужики. А ему, наверное, просто хотелось осадить этого строптивого мальчишку, который едва-едва постарше Машки, а уже побывал там, где самому Семёну Ульяновичу, увы, никогда не побывать.

– Я не прихвостень шведский! – гневно крикнул в ответ Ваня. – Я на шведов с багинетом ходил! Я за царя Петра жизнь отдам бестрепетно!

Семён тихонько перекрестился. Леонтий сокрушённо покачал головой: ничего, мол, не могу поделать. Маша спрятала глаза. Петька, затаившись, ждал: авось подерутся? Варвара спокойно вытирала Танюшке щёки платком.

– Ну, разъярились, петухи, – привычно вздохнула Митрофановна, наливая в кружку молоко для гостя. – Держи, Ванечка, на службе такого не дадут… А ты не пузырься, старый, весь творог уже из миски раскидал!

Часть четвёртая Тигры перед дракой

Часть четвёртая

Тигры перед дракой

Глава 1 Кода – Конда

Глава 1

Кода – Конда

У моего деда был свой дед, русские звали его Иваном, – рассказывал Пантила. – Отец того Ивана – князь Игичей Алачеев, он Ермака встречал. А мать – Анути, дочь Пуртея, русские звали её княгиней Анной Пуртеевой. Она великая баба была, всю Коду погоняла, как собачью упряжку.

Филофей и Пантила шагали по едва приметной тропинке над речным обрывом. Бесконечное серебряное поле Оби тускло рябило внизу и размыто истаивало в белёсой мгле по окоёму. Душа томилась в призрачной пустоте северной ночи. Высокие иззубренные ели казались задранными к небу плотницкими пилами. Мёртвый бурелом искалеченно вздымался из моховых толщ, навеки застыв страдальческими образами увечий. Тёмная и бесплотная тайга, лишённая солнца и теней, была выморочной, словно отсюда ушёл бог.

Пантила вёл владыку на руины Кодского городка, заброшенной столицы древней и славной Коды. Давным- давно, ещё до Ермака, обская Кода была сильнее Пелымского княжества вогулов и Пегой орды селькупов, сильнее Обдора, Казыма, Ляпина и Куновата. Она уступала только Сибирскому ханству татар с их устрашающим Искером и угасающей Чинги-Турой. На берегах Оби вздымались частоколы четырнадцати остяцких крепостей. Главный идол Коды – Палтыш-болван, Старик-С-Половиной-Бороды, – стоял по пояс в груде мехов на мольбище у стен Кодского городка.