– Отомстят они нам, – убеждённо сказал Семёну Ульянычу Ерофей.

– Здесь я мщу, – ответил Ремезов. – А они воруют.

В предрассветном тумане Ваня и Маша еле отыскали свой стан. Ваня потряс за плечо спящего Леонтия и толкнул Семёна Ульяныча.

– Ты чего? – недовольно спросил Леонтий. – Только глаза сомкнули…

Семён Ульяныч зевнул и перекрестил рот.

– Я в степи видел белую верблюдицу, – негромко сообщил Ваня.

– Ну и что?

– Откуда она? Где-то рядом хозяин должен быть. А верблюдица добрая, дорогая. На такой нойон Цэрэн Дондоб ездит.

Семён Ульяныч вцепился Ване в рукав.

– Дондоб?! – возбуждённо переспросил он.

– Дондоб. Его верблюдицу Солонго зовут.

– А та, которая в степи, что делала? Паслась?

– Нет, просто прошла куда-то, – растерялся Ваня. – Одна и без сбруи. Ни ездока, ни погонщика, ни стада… Может, потерялась?..

– Уходим! – засуетился Ремезов. – Во все пятки дерём!

– А что стряслось? – удивился Леонтий. – Чай, не съест нас верблюдица.

– Нойон Цэрэн Дондоб идёт за кольчугой Ермака!

Леонтий негромко присвистнул.

И вскоре отряд Семёна Ульяныча уже скакал на запад. Туман клубился вокруг всадников, потихоньку насыщаясь пунцовым свечением рассвета.

Ваня подогнал свою лошадь к лошади Ремезова.

– Семён Ульяныч, – окликнул он. – С чего ты испугался, что это нойон? Не у него одного белая верблюдица.