На самом деле, они все могли умереть… но перед смертью стать рабами своего личного Короля теней.

Что делать?

Что же делать?

Неужели Мэтью совсем сошел с ума, раз его мысли свернули в эту сторону? Это влияние паров, или страх, что он неспособен более вспомнить улицы Нью-Йорка и цвет глаз Берри?

Один в своей комнате, отчаянно вцепившийся в собственный затылок, Мэтью сидел и понимал, что сможет получить поддержку от единственного человека в этой стране ужасов.

От Кардинала Блэка.

Глава тридцать вторая

Глава тридцать вторая

Когда вечер начал окрашивать небо на востоке пурпурными красками, лодка «Fortunato»[56] вернулась в гавань с уловом — не таким большим, как накануне, но достаточно увесистым, чтобы обеспечить едой и возможностью для обмена капитана Атаназку, Монбазеле и Грейтхауза. Все они шли по пирсу, закатные солнечные лучи еще грели их кожу, а глаза еще щурились от воспоминаний о солнце… и об облаке красного тумана, которое недавно окутывало все вокруг и даже на время поглотило лодку.

— Что это такое? — спросил Хадсон, когда находился посреди тумана. Ему казалось, он уже видел нечто подобное прежде, но не мог вспомнить, где именно. Он был настолько ошеломлен этим событием, что даже не сразу вспомнил о языковом барьере, мешавшем остальным членам экипажа понять его вопрос. В ответ остальные лишь пожали плечами и вернулись к своей работе. Однако Хадсона по-прежнему беспокоил этот инцидент, и его настроение нельзя было назвать приподнятым. В красноватом сумраке ему снова почудился приторно-сладкий запах войны, и он заметил тени солдат, сражавшихся на призрачном поле боя.

Этим утром, направляясь к гавани, он услышал звук, похожий на рев какого-то зверя, доносившийся, как он полагал, издалека, с северо-востока. Хадсон подошел к другому рыбаку, чтобы спросить, что это могло быть, но его снова осенило, что он не может ни задать вопрос, ни получить на него ответ. При этом он заметил, как несколько других мужчин, также держащих путь к лодкам, остановились и прислушались, а, когда звук затих, принялись переговариваться между собой. На пирсе в это время поднялась какая-то суматоха, голоса звучали непривычно гневливо. Хадсон был в растерянности, с трудом улавливая суть происходящего, но он сумел разобрать, что накануне одна из лодок пропала — от нее остались только веревки, свисавшие в воду.