В эту минуту открылась дверь, и послышался грубый голос.

Этот голос разбудил мальчика; он открыл глаза и посмотрел вокруг; это все был сон, но он так ясно видел всех, а в особенности гражданку Симон и чувствовал ее объятия; мальчик провел рукой по лбу и почувствовал, что его волосы были совсем мокры, как бы смочены слезами.

— Что это значит, Жанна Мария? — спрашивал в это время сердитый голос Симона. — Зачем ты вставала с постели и зачем тебе понадобилось ходить в комнату этого мальчишки?

— Ты ушел, надо же мне было посмотреть, что он делает, — застонала она. — Я посмотрела, не убежал ли он, чтобы нажаловаться на нас Конвенту.

— Пожалуйста, лежи спокойно, Жанна Мария! Я больше не оставлю тебя одну с этим мальчишкой. Вот лекарство, которое прислал доктор, а завтра он придет опять. Успокойся, Жанна Мария, тебе скоро будет лучше.

На следующее утро доктор Нодэн пришел снова; сапожник поднялся в верхний этаж к принцессам и велел маленькому Капету оставаться в передней и, если придет доктор, открыть ему дверь.

Когда вошел доктор, в комнате, кроме Людовика, никого не было; дверь в соседнее помещение, где лежала Жанна Мария, была закрыта.

— Сударь, — прошептал мальчик, — вы были вчера так добры ко мне и спасли меня от побоев; мне очень хотелось бы поблагодарить вас.

Доктор ничего не ответил, но так ласково посмотрел на мальчика, что тот отважился продолжать свою речь.

— У меня нет ничего, — проговорил он, покраснев, — чем я мог бы выразить вам свою благодарность; вот только эти две груши, которые мне дали вчера на ужин. Вы очень обрадуете меня, если возьмете их.

Он поднял на доктора умоляющий взор и, вынув из кармана своего поношенного, заплатанного костюмчика груши, подал их доктору.

Тут случилось нечто, что, без сомнения, привело бы в ярость Симона, если бы он в эту минуту вошел в комнату. Гордый доктор Нодэн, главный врач больницы, встал на колени перед бедным ребенком, у которого не было ничего, кроме двух груш, и, взяв эти груши, тихо проговорил:

— Благодарю вас, ваше величество; я никогда не получал более ценного и благородного подарка; клянусь вам, что буду вашим верным и преданным слугой.

Старик прижал к своим губам руку, подававшую ему груши, и две крупных слезы скатились из его глаз.

В коридоре послышались шаги. Нодэн быстро встал и, спрятав груши в карман, пошел в комнату больной, в тот самый момент, когда Симон, окончив свою ревизию, отворил дверь, ведущую в коридор.

Мальчик проскользнул вместе с доктором в комнату больной и, воспользовавшись тем, что никто не обращал на него внимания, пробрался в свою каморку и, опустившись на соломенный тюфяк, стал с бьющимся сердцем раздумывать о случившемся.