Леонид Георгиевич не стал медлить, тут же на месте сформировал из числа сотрудников отдела Смерша 238-й стрелковой дивизии оперативно-поисковую группу, включил в ее состав «лейтенанта» в качестве агента-опознавателя и отправился на поиск. До наступления сумерек они объехали ближайшие населенные пункты и воинские части, но так и не нашли шпионов. На следующий день с наступлением рассвета поиски продолжились, и вскоре настойчивость Леонида Георгиевича была вознаграждена. На небольшой железнодорожной станции «лейтенант» опознал в одном из офицеров агента-«капитана» и дал условный сигнал. Группа захвата попыталась незаметно взять его в кольцо, но он каким-то шестым чувством почувствовал опасность, видимо, сработал «звериный инстинкт», и бросился бежать к лесу. Леонид Георгиевич, далеко не слабак, ринулся за ним, «капитан» оказался хорошо тренирован и все дальше уходил в отрыв, Леонид Георгиевич вынужден был открыть огонь и ранил «капитана». Тот залег, отстреливался до последнего патрона и потом покончил с собой.

Вскоре Леониду Георгиевичу пришлось столкнуться с еще одним не менее опасным врагом, чем немецкие агенты, с украинскими националистами из ОУН*-УПА*. Хорошо вооруженные, натасканные инструкторами из абвера и «Цеппелина», отлично знающие местность, они представляли серьезную силу. Используя тактику внезапных атак из засад, оуновцы* причиняли значительный ущерб небольшим подразделениям советских войск, беспощадно и жестоко расправлялись с местными жителями, оказывавшими поддержку новой власти.

Их звериную хватку испытал на себе и Леонид Георгиевич. Произошло это в октябре 1944 года в окрестностях города Ковеля. Он вместе с начальником отдела Смерша 5-й Ударной армии полковником Николаем Карпенко направлялись в штаб армии. Дорога шла лесом. Несмотря на средину осени, день выдался жарким, и здесь жажда дала о себе знать. Заметив на опушке одиноко стоящий добротный дом, Карпенко приказал водителю свернуть в кусты и остановиться. Вокруг не было ни души, но предосторожность взяла верх, он распорядился, чтобы водитель не покидал машину, держал автомат наготове, и если он с Ивановым через несколько минут не вернутся, то идти на выручку.

Предосторожность Карпенко оказалась далеко не лишней и спасла ему и Леониду Георгиевичу жизнь. В доме их встретил мрачного вида верзила и на ломаном русском языке пояснил, что воды в ведре не осталось, что надо сходить к колодцу, и вышел во двор. Возвратился он не один, а с двумя вооруженными боевиками, их внешний неухоженный вид говорил сам за себя — это были оуновцы*. Они потребовали, чтобы Карпенко и Иванов проследовали за ними в лес. Леонид Иванович вступил с ним в разговор, рассчитывая выиграть время и дать возможность водителю освободить их из плена. Его расчет оправдался, тот ворвался в дом и успел первым открыть огонь. В завязавшейся перестрелке все три бандита были убиты. При осмотре дома Карпенко и Иванов обнаружили небольшой склад оружия и несколько красноармейских книжек советских бойцов, видимо, убитых оуновцами*.