— Умер владыка?

— Знать, умер. Слышь, звонят.

— Сейчас узнаем, скажут.

На паперть поднялся архимандрит Чудова монастыря Елисей Чечетка.

Недаром так прозвали архимандрита, ходил он подпрыгивая, по–птичьи, а сейчас и головой вертел так же, поминутно оглядываясь на шагавшего за ним попа Митяя. Оба прошли сквозь толпу, скрылись в алтаре.

— Куда это, братцы, Елисей попа Митяя повел?

— Какой он тебе поп, какой Митяй? Он уже два года, как архимандрит Спасского монастыря, и во монашестве имя ему Михаил.

— Знаем, как он архимандритом стал. До обеда мирянином был, а после обеда его тот же самый Чечетка в монахи постриг и сразу же архимандритом поставил, над монахами начальником, над старцами старейшиной.

— Вестимо, так было, а на поверку — как был попом Митяем, так им и остался.

— Его князь любит.

— Вот то–то и оно. Обошел он князя. Сладкоречив.

— Льстивое слово всякому по нутру, а князю и подавно.

— А Митяй на лесть умелец.

— О себе он много думает. Видал — борода холеная, ряса шелковая.

— На то он и поп. Руки загребущие….

Внезапно разговоры смолкли, потом вся толпа загудела встревоженным ульем. На амвоне стоял Митяй, одетый в митрополичью мантию, на голове белый клобук, а на лице радость. Знал Митяй, что не тот час, чтобы радоваться, но скрыть радость не мог.

10. ВЛАДЫКИ

10. ВЛАДЫКИ

— Нет, Митя, зря ты уперся на том, чтоб быть Митяю митрополитом. Небось не знаешь, что в народе толкуют.

В глазах Дмитрия сверкнула лукавинка: