Громкое восклицание шотландца и внезапная остановка Окиады мгновенно прервали мои размышления о свободе и вернули меня к осознанию своего положения и сопряженных с ним опасностей. Оказалось, как я потом увидел, что они заметили фигуру человека, прислонившегося спиной к скале и как бы стоящего на часах у входа в туннель, но в стороне от нашей тропинки, и затем другую фигуру, лежавшую прямо на дороге и похожую на мертвого человека. Я нашел весьма естественным, если они пришли к заключению, что последний — один из наших, убитый из ружья, выстрелы которого мы недавно слышали. Предположение мое оказалось верным, и мы остановились у выхода из пещеры, рассуждая о том, что нам делать. Мы не могли, само собой разумеется, испугаться одного-единственного часового, хотя у него и было ружье в руках. Но весьма возможно, что поблизости находились еще другие: достаточно было бы одного крика, чтобы они набросились на нас и, не дав нам времени опомниться, захватили в плен.

— Вот что значили выстрелы, которые я слышал, — прошептал боцман.

Я повернулся к Окиаде и спросил, что мы будем делать. Во всей фигуре его видна была некоторая нерешительность. Он стоял, точно изваянная из мрамора статуя.

— Пусть мастер подождет, — сказал он. — Закройте фонарь. Я увижу и в темноте.

Я сказал, что запрещаю ему идти, ибо было безумием думать, будто часовой один. Он не послушал меня и скрылся с наших глаз так быстро, как будто земля разверзлась под его ногами и поглотила его.

Я всегда говорил, что трудно себе представить более расторопного и верного слугу. Я знал, что он убьет часового, если это будет нужно, и для меня было нечто ужасное в том, что живой человек, фигура которого виднелась при смутном свете за пещерой, стоял на краю вечности и, быть может, только что произнес последнее слово на земле. Это были мои мысли, боцман же не думал, по-видимому, ни о чем и, прикрыв фонарь, сидел на корточках у стены.

— Тонкая штука, ваш желтый парень, — шептал он. — Часовой этот теперь почти что мертвый. Нет ли у вашей чести чего-нибудь вроде табачку? Нет? Ну, в таком случае я подожду.

Я улыбнулся, но не отвечал ему. Говоря по правде, минуты ожидания становились для меня невыносимыми. Удушливая атмосфера туннеля, горячий, насыщенный паром воздух и вдобавок призрачное видение у входа в пещеру — все это внушало мне опасение, что я не проберусь здоровым и невредимым мимо этого часового. Что задержало Окиаду? Часовой между тем ни на йоту не пошевелился с тех пор, как мы впервые увидели его. В пещере не слышно было ни единого звука, кроме шипения пара позади нас. Как ни старался я всматриваться в темноту, я нигде не мог увидеть своего маленького слугу. Неужели он пришел к заключению, что нам опасно идти? Это казалось возможным, и я сделал уже несколько шагов по направлению к туннелю, когда фигурка его вынырнула вдруг откуда-то рядом с часовым и затем послышался тихий свист, призывавший нас к нему.