Монтальте открыл окошечко, которое позволяло наблюдать за тем, что происходило внутри темницы.

Вот что увидел через это окошечко кардинал Монтальте… Мимолетное и зловещее явление из смертного сна.

На узкой кровати распростерта молодая женщина… Молодая мать… она… Фауста, женщина ослепительной красоты. Взяв обеими руками ребенка, она поднимает его, и в этом движении сквозит и сила, и нежность; она смотрит на дитя своими огромными темными глазами, сверкающими, словно черные алмазы.

У кровати стоит служанка.

Странно спокойным голосом Фауста произносит:

— Ты возьмешь его, Мирти, и воспитаешь. Вы уедете во Францию, в Париж. Я хочу, чтобы он вырос далеко от Рима, далеко от Италии. А когда он станет взрослым, ты расскажешь ему и обо мне, и о его отце. Не бойся, никто не станет противиться твоему уходу из замка Святого Ангела, я добилась, чтобы с моею смертью умерла и месть Сикста V.

— Все сделаю, госпожа! — ответила Мирти и разрыдалась. — И я ничуть не стану бояться. После вашей смерти я должна жить, и я буду жить ради него!

Фауста слабо кивает головой, принимая это торжественное обещание. Минуту она хранит молчание, а затем, устремив глаза на ребенка, продолжает:

— Сын Фаусты… Сын Пардальяна… Что с тобой будет? Каким ты вырастешь? Отомстишь ли за мать? Сын Фаусты и Пардальяна, пусть сердце твое не знает жалости, любви, сострадания — всех тех чувств, что превращают человека в раба! Я хочу, чтобы ты пронесся по жизни безжалостным метеором, воплощением самого Рока. Прощай, сын Пардальяна! Я поцелую тебя, перед тем как умереть, и пусть моя сила и гордость перейдут тебе. Сын Пардальяна и Фаусты, что станется с тобой?..

Она склоняется к лобику младенца, целует его и передает служанке.

Все кончено. Мирти берет на руки ребенка, которого она должна увезти как можно дальше от Рима. Она отходит и отворачивается, словно желая скрыть от едва вступившего в жизнь крохотного невинного существа — сына Фаусты, сына Пардальяна, как его мать вступает в смерть.

Фауста неторопливо открывает золотой медальон, висящий у нее на груди, вынимает оттуда крупинки яда и кидает их в заранее подготовленный кубок.

Все кончено. Одним глотком Фауста осушила кубок и упала на подушку… бездыханная.

Глава 2 ВЕЛИКИЙ ИСПАНСКИЙ ИНКВИЗИТОР

Глава 2

ВЕЛИКИЙ ИСПАНСКИЙ ИНКВИЗИТОР

По другую сторону двери послышался жуткий крик тревоги и ужаса. Это Монтальте; потрясенный, он кричит во весь голос, он рычит, сраженный этой непредвиденной развязкой:

— Умерла?.. Как?! Она умерла! Безумец! Почему я не подумал о том, что, не желая попасть в лапы палача, Фауста покончит с собой!