— Принести тебе что-нибудь?

Изольда положила ладонь ему на плечо.

— Мне хорошо.

— Но в твоем состоянии следует…

Она улыбнулась.

— Я не больна, Анатоль. Мое состояние, как ты выражаешься, совершенно естественно, пожалуйста, перестань так волноваться. — И уже серьезно она добавила: — Но, к вопросу о родственниках, мне все же кажется, что надо открыть Леони настоящую причину нашей поездки в Каркассон. Рассказать ей, что мы собираемся сделать.

Анатоль взъерошил пальцами волосы.

— А я по-прежнему считаю, что лучше ей не знать, пока все не будет сделано.

Он закурил новую сигарету. Белый дымок поплыл в воздухе, как обрывки надписи.

— Ты в самом деле веришь, Анатоль, что Леони простит тебе обман? — Помолчав, Изольда добавила: — И мне простит?

— Ты ее полюбила, правда? — сказал он. — Этому я рад.

Изольда кивнула.

— Потому-то я и не хочу больше морочить ей голову.

Анатоль глубоко втянул сигаретный дым.

— Она поймет, что мы не хотели обременять ее нашими заботами раньше времени.

— А я держусь обратного мнения. Я думаю, что Леони охотно сделает для тебя все, примет все, что ты ей доверишь. Однако… — Она пожала плечами. — Если она почувствует себя отверженной, если она — и справедливо — решит, что мы ей не доверяем, тогда, боюсь, обида может толкнуть ее на поступки, о которых она — да и мы тоже — впоследствии очень пожалеем.

— Что ты имеешь в виду?

Она взяла его за руку.

— Леони не ребенок, Анатоль. Уже не ребенок.

— Ей всего семнадцать, — запротестовал он.