И вот я снова иду к нему.

Глава вторая, где появляются имена монаха Германа и сотника Кобелева

Глава вторая,

где появляются имена монаха Германа и сотника Кобелева

Узкая, крутая лестница. Шестой этаж. Коммунальная квартира.

Тёмным коридором, заставленным полуразвалившимися шкафами и остатками диванов, Аркадий повёл меня к себе.

Его комната была набита книгами, на самодельных стеллажах сверкали лакированными обложками описания путешествий, мерцали золотыми буквами потёртые томики стихов, пухлыми глыбами лежали журнальные подшивки. На полу, как маленький, готовый к атаке танк, стоял включённый в розетку пылесос. На столе горами высились продолговатые ящики собственной, изобретённой им картотеки.

Аркадий извлёк из-под стола два складных парусиновых стула.

— Садись.

Мой друг ничуть не изменился: страсть, с которой он изучал когда-то восстания холопов и судьбы их вожаков, была обращена теперь на те годы, когда ватаги казаков, выйдя через Колыму и Чукотку на берега Тихого океана, двинулись разрозненными отрядами на юг, исследуя Камчатку и Курилы.

— Так что же всё-таки ты нашёл? — спросил я.

— Сейчас расскажу. Всё началось с пустяка. Газетная статья, лет десять назад мне почему-то понадобились газеты первых лет Советской власти, и в одной из них я наткнулся на такой занятный рассказ…

Он вынул из папки несколько тонких газетных листков.

На первом жирными буквами стояли название «Дальневосточный моряк» и дата выпуска — 26 декабря 1922 года.

В начале статьи излагалась история эвакуации большой группы белоэмигрантов из Владивостока.

Эмигранты были погружены на пароходы «Аян» и «Минин». Почему-то пароходы направились вначале вдоль Курильской гряды на север. Здесь «Минин» сел на камни.

— Читай внимательно! — сказал Аркадий. — И не обращай внимания на стиль.