И снова дверь в его сознании открылась, предлагая ему другой путь. На этот раз он не захлопнул ее. Глядя на воду, он увидел "Ворон", стоящий на якоре в устье реки. Он представил себе ее трюм, оснащенный новыми палубами. Он представил себе мужчин и женщин, погруженных в него с головы до ног, таких же плотных, как слоновая кость. Он представил себе по тысяче долларов за каждого из них.

Сможет ли он сделать это – вырвать триста или четыреста душ из их домов и отправить их на нищенскую жизнь, просто чтобы отомстить одному человеку? Картины в его сознании изменились. Он представил себе африканцев, запертых в этой черной дыре, с натертой цепями кожей, запертых в лужах собственной рвоты, крови и экскрементов. Он представил себе зловоние и крики, которые будут сопровождать их всю дорогу через Атлантику.

Я согласен с тем, что насильственное выдворение африканцев с их родины - не самая приятная вещь. Это жестоко. Есть погибшие. Если бы это не было так неприятно, то никакой пользы от этого не было бы.

Он подумал о Честере Марионе. Он думал о прибыли, которую можно получить на невольничьих рынках Гаваны. Он подумал о деньгах, которые понадобятся, чтобы привлечь Честера к суду, и о том, как приятно будет заставить его заплатить за все, что он сделал. Он подумал о Камилле.

Я не буду лицемерить и лить фальшивые слезы из-за того, что сделал выбор.

Если он мог есть пищу, которую подавали рабы, купленную трудом рабов, в доме, построенном на богатствах, заработанных его дедом на работорговле, как он мог бледнеть при этом? Он будет ничем не лучше своего отца, который будет кричать о равенстве, держа своих рабов в цепях. Лучше быть злодеем, чем лицемером.

До него донесся голос Стерлинга, обольстительный и уверенный: есть только один закон на этой земле - закон, который дает сильным и богатым власть над слабыми и бедными.

Какая-то часть Мунго вздрогнула, когда капитан сказал это; теперь он увидел голую правду. Если бы в мире существовала справедливость, Камилла не была бы пленницей Честера. Уиндемир не пропадет. Слоновая кость, которую он с таким трудом добыл, не будет разбросана по африканскому морскому дну. Рутерфорд был прав - Мунго был непростительно наивен. Теперь, когда все иллюзии были отброшены, он видел мир таким, каким он был на самом деле – бессердечным местом, бесконечно равнодушным к страданиям человека. Такой вещи, как судьба, не существует. Человек может сделать из своей жизни все, что захочет; единственное, что могло его остановить, - это случайность или собственная неполноценность.