Десять минут ушло у него на то, чтобы добраться до каноэ, стоявшего на грязной отмели у речного водоворота. К нему были прислонены три весла с еще влажными лопастями, но никаких следов тех, кто ими управлял.

Сквозь шум кустарника донесся взвод мушкета. Мунго обернулся и увидел дуло пистолета, торчащее из зарослей листвы. Оказавшись в меньшинстве и проклиная себя за то, что оказался в ловушке, он поднял руку, сдаваясь.

Из кустов вышли трое мужчин. Это были африканцы с темной кожей и гордыми лицами. Двое несли копья, а третий - старинный мушкет, который, как слышал Мунго, был взведен.

Португальский был единственным европейским языком, который они могли понять. Мунго произнес почти единственные слова, которые запомнил.

- Бом Диа.’

Человек с мушкетом внимательно посмотрел на Мунго. Он был самым младшим из троих – моложе Мунго, но обладал неистовой энергией, которой, естественно, подчинялись все остальные. Его лицо было вымазано белой глиной, очерчивая контуры рта и щек. У него были плоские черты лица: прямой нос, резко очерченные щеки и яркие глаза, которые смотрели на Мунго, как сокол, выслеживающий добычу.

Он что-то сказал, но был ли это его родной язык или португальский с сильным акцентом, Мунго не мог сказать. Это не звучало дружелюбно.

Мунго положил винтовку.

- Амиго, - сказал он.

Значит ли это "друг"? Если и так, то это не возымело никакого эффекта.