Пенрод стиснул зубы, когда батарея капитана Генри начала заряжаться. Эфиопы не обращали внимания на фланги и напирали на центр. Генри отдал приказ, и орудия изрыгнули дым и пламя с рябью трещин, которые эхом прокатились по долине. Они стреляли шрапнельными снарядами прямо в середину приближающихся воинов. Артиллеристам почти не нужно было целиться. Число нападавших было уже настолько велико, что они шли не группами, а единой волной. Тела исчезли в тумане крови и разорванной пыли, и волна на краткий миг отступила назад, а затем снова пришла в движение.

Несколько мгновений спустя остатки Авангарда Туритто с трудом поднялись по склону под прикрытием орудий. Двое Аскари тащили между собой раненого белого офицера. Пенрод поспешил ему на помощь. Капитан, он теребил синий кушак через правое плечо. Его правая рука безвольно висела в крови, предплечье было разбито винтовочной пулей. Пенрод приказал подать носилки, а раненый капитан дрожал и что-то бормотал себе под нос.

“Мы вошли в них, - продолжал повторять капитан. - Мы сами на них наткнулись. У нас не было времени занять позицию. У них есть снайперы. Я думал, что они не умеют обращаться с оружием, но Сначала они уничтожили всех наших офицеров. Все офицеры.”

Двое носильщиков трусцой понесли его прочь. Пенрод попытался прикинуть, сколько времени им потребуется, чтобы вернуться к основным силам армии и полевому госпиталю в главном лагере. У этого человека не было ни единого шанса. Он умрет задолго до того, как доберется до больницы.

Все четыре горные батареи уже работали. Долина под ними превратилась в образ ада, плоти, пыли и криков раненых. Каждая волна атаки приближалась. Пенрод поднял свой полевой бинокль. Эфиопы послали отряды стрелков направо и налево, прокладывая себе путь в укрытие и уничтожая офицеров и артиллеристов. Передовые стрелки шестого и седьмого батальонов хорошо справлялись с задачей сдержать их, но они все еще медленно продвигались вперед.

Альбертоне наблюдал за происходящим из группы своих старших офицеров, отдавая приказы усилить позиции на флангах-образец спокойной властности. Он заметил, что Пенрод наблюдает за ним, и поманил его к себе. Пенрод с бесстрастным лицом направился к нему через плато.

“Кажется, у вас есть лошадь, майор Баллантайн?”

“Да, генерал. Я уверена, что смогу найти его снова.”

“Тогда, может быть, вы отнесете это Баратьери, - сказал Альбертоне, делая короткую запись в своем полевом блокноте, затем сложил его и протянул ему.

“Конечно, генерал, - ответил Пенрод. Орудия гремели тяжело и медленно. По-видимому, у них было достаточно боеприпасов, но, несмотря на тот хаос, который они сеяли на эфиопских позициях, противник не проявлял никаких признаков прекращения атаки. Результат был неизбежен. Ради спасения своей совести Пенрод предпринял последнюю попытку.