Это было рискованно, и Пенрод увидел, как выражение лица Менелика стало еще более свирепым и мрачным, когда его слова нерешительно перевели.

- Дикарь? Скажите мне, майор, что бы вы сделали с британскими предателями?”

“Я бы их пристрелил, сэр. Но я же солдат. Теперь вы должны быть признаны императором суверенного африканского государства. Вы тоже солдат, но вы также должны стать государственным деятелем.”

На этот раз уголок рта Менелика дернулся в улыбке. Он понимал, что ему льстят.

“Я слышал вас и подумаю над тем, что вы скажете.- Его лицо снова стало серьезным. “А вы знаете, что будет после дождей, майор Пенрод?”

“Я - нет.”

Менелик наклонился вперед, упершись локтями в колени. “Тогда я расскажу тебе, и ты поймешь обычаи таких диких воинов, как я. Я буду сидеть снаружи своего дворца, со своими людьми вокруг меня. Они откроют ворота, и старики, женщины и дети, которые прошли много миль, придут по очереди, чтобы встать передо мной. Мы поприветствуем друг друга, я посмотрю им в глаза, они-мне, а потом уйдут. Кто же эти люди? Это жены, матери, отцы и дети тех людей, которые были убиты Вчера. Я буду смотреть на каждого из них, буду виден каждому из них. Столько дней, сколько потребуется, я буду сидеть на своем троне в дневные часы, и они увидят человека, ради которого умерли их близкие. И я посмотрю им в глаза и узнаю, что их сын, их муж, их отец умер для меня. Я читал, что европейцы всегда говорят о расчете после битвы, но они этого не делают, я думаю? Они не смотрят в лица семей погибших.”

“Нет, сэр, это не так.”

- И все же мы-дикари.- Менелик вздохнул. - Идите, Майор Пенрод. Вы можете говорить с пленными, как пожелаете, и путешествовать, как сочтете нужным, по моему слову. У меня нет никаких разногласий с англичанами. Скажи это своей королеве.”

•••