Вопрос повис между ними. Кристофер встретился с ним взглядом и подумал обо всем, что он мог бы сказать. Я знаю, почему ты так со мной обращался. Я знаю, почему ты не можешь любить меня. Я пытался отомстить за боль, которую причинил тебе твой брат. Обрубок правой руки под манжетой рубашки пульсировал от воспоминаний.

Гай все еще ждал его ответа. Его пальцы играли с пуговицей на камзоле; он надул щеки и выдохнул воздух. Он был встревожен, понял Кристофер. Для него действительно имело значение, что именно делал Кристофер.

Слезы защипали ему глаза. Он отвернулся, чтобы Гай ничего не увидел. Гай подумал, что он собирается уйти. Он протянул руку и схватил Кристофера за рукав, выводя его из равновесия. Кристофер споткнулся; двое мужчин столкнулись.

Кристофер выпрямился. Отец и сын стояли лицом к лицу, карие и голубые глаза были в нескольких дюймах друг от друга.

- ‘Могу я на тебя положиться? - повторил Гай.

Было так много вещей, которые Кристофер мог бы сказать, так много ответов, которые он мог бы дать, но что все это значило?

- ‘Да, отец, - сказал он.

Он вышел из кабинета Гая в таком оцепенении, что даже не заметил женщину, ожидавшую в гостиной, и не заметил, как она вздрогнула при виде него. Она поднялась со своего мягкого кресла и поспешила к нему, незаметно поправляя вырез платья.

- Мистер Кортни, - позвала она.

Он удивленно покосился на нее. Молодая женщина с острым лицом и полными грудями, торчащими из корсета. Какое-то мгновение он не мог ясно ее разглядеть. С волосами, скромно заправленными под шляпку, и длинными рукавами платья, скрывающими следы кандалов на запястьях, в ней было почти не узнать бесстыдную любовницу, которую он знал в Тираколе.