- Могу я сказать, Шафран, как глубоко я тронута этим, - добавила Вангари. - - "Если бы другие европейцы были столь же великодушны, у нас, возможно, никогда не было бы этого ужасного восстания, и оба наших отца могли бы дожить до этого дня".

- ‘Спасибо,’ сказала Шафран. - "Я больше всего на свете хочу помочь сделать эту страну мирной для всех".

Иззи продолжал: - Второе условие заключается в том, что на оставшейся земле должен быть создан заповедник, который занимает чуть более трех четвертей от общего объема пожертвований. Этот заповедник и отель, в котором мы сейчас находимся, будут управляться в течение следующих пятидесяти лет Фондом Леона Кортни.

- Благодаря прибыли от отеля и сафари-праздников, которые будут проводиться в нем, а также значительному пожертвованию, сделанному вами, Шафран, парк будет укомплектован и обслуживаться без каких-либо требований к бюджетам правительства Кении.

- Третье и четвертое условия касаются народа масаи, с которым у Леона Кортни была такая особая связь. Им будет гарантировано бессрочное право жить и пасти скот по всему заповеднику. Кроме того, земля, известная как гора Лонсоне, которая является священной для местных масаев, будет обозначена как охраняемая территория, над которой они имеют полный контроль. Они будут иметь право определять, кто может или не может посещать гору и на каких условиях.

- Это основные пункты документов, содержащихся в ваших папках. Соглашения, которые будут подписаны завтра, охватывают все различные юридические и финансовые вопросы, возникающие в связи с ...

Остаток фразы Иззи потонул в яростном стуке в дверь комнаты. Дверь распахнулась, и из нее вывалилась толпа подростков в плавках и бикини, за ними последовали сыновья Бенджамина и Вангари, восьмилетние близнецы, которые широко раскрыли глаза от восторга, когда им разрешили играть с большими мальчиками и девочками.

- Что все это значит? - спросил Герхард, поднимаясь на ноги и одаривая детей тем, что его дети нахально называли "взглядом папы из люфтваффе", поскольку это выглядело так, как будто он собирался их сбить.

Зандер взял на себя роль представителя своего поколения. В семнадцать лет он уже был выше Шафран и почти мог смотреть отцу в глаза.

- О, привет, папа, привет, мама, - сказал он с легкой самоуверенностью. - Мы все умираем с голоду, и мы слышали, что здесь есть кока-кола, печенье и все такое, так что, знаешь ... - Он сверкнул улыбкой, которая, как он знал, могла принести ему почти все, что он хотел. - Можно нам немного, пожалуйста?