Для моего слуги все дворяне относились к высшему обществу, но уж кому как не мне знать, что это далеко не так. Да и какое дело может быть у княжны ко мне, бывшему ротмистру с навсегда опороченной репутацией?

— Ладно, подай сюртук. Скажи, через пять минут буду готов, — приказал я, а сам подошел к окну.

На улице перед трактиром Дегтярева стояла карета, запряженная четверкой лихих вороных жеребцов. Это были отличные кони, стоившие, наверное, тысячи три-четыре, а может быть и больше. Герб, украшавший дверцу кареты, мне рассмотреть не удалось. Тем не менее, я не сомневался, что карета принадлежит знатной госпоже. Знатной и богатой. Я поспешил умыться из небольшого тазика, который мой слуга наполнил теплой чистой водой, а потом принялся одеваться.

Одеваясь, я осматривал свою комнату. Это мне не доставило большого удовлетворения. Принимать знатную даму в такой комнате, конечно, невозможно. Нет, комната не была грязной. Она была просто бедной. Единственный плюс моего жилища заключался в его чистоте, так как Кондрат старательно убирал его каждый день. Когда-то он прожил вместе с моим батюшкой Сергеем Георгиевичем целый год в немецких княжествах, переняв от их жителей любовь к чистоте и различным механизмам. Любовь к механизмам у него выразилась в том, что он научился чинить любые пистолеты, и с этого его увлечения мы с ним вдвоем практически и жили последние полтора года.

Через пару минут я оделся, посмотрел на себя в зеркало. То, что я в нем увидел, мне не очень понравилось. На меня смотрел высокий уставший мужчина, которому можно было дать лет тридцать пять, а то и больше, хотя на самом деле мне только в прошлом месяце исполнилось двадцать восемь лет. Ну что ж, банкротство, позорная отставка, безнадежное будущее и невоздержанность в вине никого не молодят. Я попытался исправить ситуацию, расчесав волосы, но это не сильно помогло.

— Пригласи гостью, Кондратий, — велел я слуге. — И принеси из трактира квасу. — Голова раскалывалась после выпитого вчера вечером в чрезмерном количестве вина. Я надеялся, что традиционный русский напиток приведет меня в лучшее состояние.

Кондрат вышел, закрыл дверь, а потом её открыл вновь, и в комнату вошла девушка в темно-фиолетовом платье, которое носят обычно в знак траура. Платье не скрывало её стройную фигуру, которой, наверное, могла бы позавидовать и греческая богиня Афродита. Лицо гостьи прикрывала широкополая шляпа, украшенная короткими, но пышными перьями какой-то экзотической птицы.

Она вошла в комнату, сделала несколько шагов и остановилась. Я же на несколько секунд, а может быть и минут, кто знает, потерял дар речи: незнакомка оказалось слишком прекрасной. Наконец я всё же опомнился.