— Что это у нас? — спросил президент Финляндии, садясь кушать.

— Тартар со свежим яйцом и помидорами под красное сухое вино. — произнес повар, открывая крышку, закрывающую тарелку.

— Вы издеваетесь?

— Отнюдь, — ответил повар, глядя прямо в глаза президенту Финляндии.

— Это ужин?

— Для вас — да. Час назад мой сын был превращен в тартар. По словам жильцов, видевших это своими глазами. Потому что его без должного вооружения бросили на танки.

— Я сожалею…

— Сожалеете? Не думаю. Это ведь вы и сделали. Вы живы до сих пор, только потому что меня к вам не пустили с ножом. А вилкой вас быстро не убить. А долго… времени мне просто не дадут. — кивнул он на телохранителя.

— Что вы такое... говорите… — закончил фразу президент, глядя уже в спину уходящего повара.

Скосился на телохранителя.

И покачал головой. Дескать, не надо, не дергайся. Хотя тот явно потянулся к пистолету.

— Тартар… — тихо произнес президент и ткнул вилкой в свежее, сырое, мелко нарубленное мясо… — Кто догадался бросить в бой его сына?

— Он служил в полиции, — услужливо заметил секретарь.

— Ясно. Идиоты. Как будто когда-то бывало иначе. — покачал он головой. — А танки? Откуда они тут взялись?

— Говорят, что из порта выходят тяжелые танки. Такие страшные эпизоды почти повсеместно происходят. Хотя часть ополченцев бросает оружие и расходится по домам…

Оставив нетронутым ужин, президент встал из-за стола и направился к телефону. Снял трубку. И попросил его соединить с Маннергеймом. Так как телефонную связь, несмотря на пожар, уже удалось восстановить. И бойцы ССО повторного удара по узлу не наносили.

Пока во всяком случае…

— Слушаю. У трубки Маннергейм. — раздалось в динамике.