— Что это даст? — не понял я.

— А я в Цюрих в университетскую клинику поеду. И там ждать твоего звонка буду. Если баба Тоня окажется транспортабельной, то ищи и нанимай медицинский самолёт. А я организую приглашение от клиники, чтобы на въезде ей в паспорте проставили медицинскую визу[199], и оплачу лечение и трансфер от аэропорта.

— Па! Я с тобой! — дёрнулся ко мне Сашка.

— Стоять, — рявкнула на сына Оля. — Ты со мной едешь. Ты её официальный родственник и будешь отвечать на вопросы в клинике. Понял?

— Да, мам, — смущенно потупился Александр. — Извини, я не подумал.

— И я тогда с вами, — пропищала дочка.

— Хорошо, одевайся и собирайся, бегом только. И папу заодно до аэропорта подкинем.

…

За световой день добраться до Азова у меня не получилось. На прямой рейс из Стамбула до Ростова-на-Дону я опоздал, пришлось лететь до Сочи, а там уже пересаживаться на самолет компании «ДонАвиа». Что оказалось очень удачно, именно от экипажа этого самолёта я узнал, что их компания осуществляет и медицинские перевозки. Командир самолёта прямо в воздухе, по рации, связался со своим руководством и сразу после приземления в Ростовском аэропорту меня ждали представители компании.

Видимо, дела в компании шли неважно, что даже в три часа ночи, ради найма одного борта, меня встречала целая делегация. Хорошо, что я, ещё в Стамбуле, распечатал приглашение на лечение, присланное супругой мне на мыло. Оно и стало основным документом для аренды самолёта с экипажем и медицинской бригады сопровождения.

Выбор самолётов, которые можно было с натяжкой приспособить под перевозку лежачих больных, у них был не велик. Всего два самолёта с вип-салоном, «Як-40» и «Learjet 25». Як отпал сразу, так как дальность полёта у него была всего восемьсот километров. А за аренду канадского американца[200] запросили сходу двадцать пять тысяч евро. Деваться мне было особо некуда, поэтому я и подписал с авиакомпанией предварительный договор, и оставил залог в виде пяти тысяч евро. Как хорошо, что догадался взять с собой побольше налички, чек у меня вряд ли здесь приняли бы.

…

Бабуля обнаружилась не в реанимации, а палате интенсивной терапии. Куда её, по словам тёщи, которая почти всю ночь продежурила под дверьми реанимации, перевели уже в сознании, под утро.

Опрос врача реанимации при помощи взятки, ясности в диагнозе не привнес. Анализы были в пределах нормы, электрокардиограмма тоже. Врач выдвинул робкое предположение о гипоксии головного мозга. И на мой вопрос о возможности её транспортировки ответил утвердительно. А когда узнал, куда я её хочу отвезти, то и сам вызвался подготовить необходимые документы для выписки и транспортировки, видимо рассчитывал ещё подзаработать.