Ла Реноди и Теодор де Без не смогли скрыть своего удивления.
– Друзья, – вмешался Колиньи, – не судите о нем слишком поспешно и строго. Я видел его в деле во время осады Сен-Кантена, видел, как он рисковал своею жизнью, и поверьте: тот, кто так рискует, не может быть бесчестным. Я знаю, что на нем лежит долг, страшный и священный, но во имя этого долга он не может ничем поступиться.
– И по этой-то причине я не могу быть с вами откровенным до конца, – сказал Габриэль. – Если сложившаяся обстановка приведет меня в ваш стан, то я отдам вам свое сердце и руку. Но отдаться беззаветно я не могу, ибо посвятил себя делу опасному и неотвратимому, и пока я его не завершил, я не господин своей судьбы. Всегда и везде моя участь зависит от участи другого.
– В таком случае, – подтвердил Колиньи, – мы рады будем вам помочь.
– Наши пожелания будут сопутствовать вам, а если потребуется, мы готовы вам помочь, – продолжил Ла Реноди.
– Спасибо, господа, вы истинные друзья! Однако я должен заранее оговориться: если я и приду к вам, то буду лишь солдатом, а не командиром. Я буду вашей рукой, вот и все. Рука, смею уверить, смелая и честная… Отвергнете ли вы ее?
– Нет, – сказал Колиньи, – мы ее принимаем, друг.
– Благодарю вас, господа, – слегка поклонился Габриэль, – благодарю вас за доверие. Оно мне необходимо как воздух, ибо трудное дело выпало мне на долю… А теперь, господа, я должен вас покинуть – спешу в Лувр, – но я не говорю вам «прощайте», а только «до свидания». Думается мне, что семена, зароненные сегодня в мою душу, прорастут.
– Это было бы превосходно, – отозвался Теодор де Без.
– Я пойду с вами, – сказал Колиньи. – Хочу повторить в вашем присутствии Генриху Второму то, что уже однажды говорил. А то ведь у королей память короткая, а этот может ухитриться вообще все позабыть или отречься. Я с вами.
– Я не смел просить вас об этой услуге, адмирал, – ответил Габриэль, – но с благодарностью принимаю ваше предложение.
– Тогда идемте, – молвил Колиньи.
Когда они вышли, Теодор де Без вынул из кармана записную книжку и вписал в нее два имени:
Амбруаз Парэ. Габриэль, виконт д’Эксмес.
– Не слишком ли торопитесь? – спросил его Ла Реноди.
– Эти двое – наши, – уверенно ответил Теодор де Без. – Один стремится к истине, другой бежит от бесчестья. Я утверждаю: они наши.