– Государь, к вам, к вашей справедливости, к вашему милосердию я взываю! Государь, дайте срок, придет время, будет возможность, я обещаю: я верну родине этот город или умру в бою! Но пока… пока… государь, дайте мне возможность повидать своего отца!

Твердый, презрительный взгляд Дианы подсказал Генриху ответ, и, повысив голос, он холодно изрек:

– Сдержите ваше обещание до конца, и тогда, клянусь богом, я сдержу свое.

– Это ваше последнее слово, государь?

– Да, последнее!

Подавленный, ошеломленный, побежденный в этой несправедливой битве, Габриэль невольно понурился. И в тот же миг целый вихрь стремительных мыслей зароился в его голове.

Он отомстит этому бесчестному королю и этой коварной женщине. Он ринется в ряды протестантов! Он завершит назначение рода Монтгомери! Он насмерть поразит Генриха так же, как Генрих поразил старого графа! Он изгонит Диану де Пуатье, бесстыдную и бесчестную! Такова будет отныне его единственная цель, и он во что бы то ни стало достигнет ее!.. Но нет! За это время отец его успеет двадцать раз умереть! Отомстить за него – хорошо, но спасти – еще лучше! Взять штурмом город, пожалуй, легче, чем покарать короля!

Все последние месяцы его жизни мгновенно пронеслись перед его мысленным взором, и он, только что растерянный, отчаявшийся, вновь вскинул голову – он решился!..

Король и Диана с удивлением, доходившим до страха, видели, как разглаживается его побледневшее чело.

– Пусть будет так! – вот все, что он сказал.

– Вы надумали? – спросил король.

– Я решился, – отвечал Габриэль.

– Но как? Объясните!

– Выслушайте меня, государь. Я хочу вам вернуть другой город взамен того, что отняли у вас испанцы. Этот шаг вам кажется, должно быть, отчаянным, невозможным, безумным… Скажите откровенно, государь, вы ведь думаете именно так?

– Верно, – согласился Генрих.

– Скорее всего, – задумчиво произнес Габриэль, – эта попытка будет стоить мне жизни, а единственным следствием ее будет то, что я прослыву смешным чудаком.

– Но не я же вам это предложил, – заметил король.

– Конечно, рассудительнее всего отказаться, – добавила Диана.

– Но тем не менее я уже сказал: я решился! – повторил Габриэль.

Генрих и Диана не удержались от возгласа удивления.