Он подбирал слова и несколько раз прокручивал в уме предстоящую сцену, искренне надеясь, что сможет удержаться при Эйлин от слез и бесперспективных объяснений в любви. Это было бы так смешно и нелепо.
Он заснул только под утро, незаметно для себя.
Его разбудила сестра Нгао. Увидев ее лицо над своим, юноша вздрогнул.
–
Девушка смущенно засмеялась.
– Мой брат велел разбудить вас. Он сказал, иначе вы опоздаете на свой корабль.
– Корабль? Ах да…
Жан-Антуан сел в кровати и потер затекшую шею.
– А я успею позавтракать?
Она с сожалением поджала губы.
– Уже нет. Мне жаль.
– Тогда, пожалуйста, мне бы хотя бы чаю, чтобы согреться. Мне все равно еще нужно попрощаться со своими друзьями. Я возможно больше никогда их не увижу.
Лицо девушки стало растерянным и еще более сожалеющим. Неожиданно из-за ее спины донесся неразборчивый воинственный возглас, который тут же потерялся в жалком скулении и храпе. Жан-Антуан наклонился вбок и только сейчас взглянул на кровать Питера Тида. Тот сидя заснул с бутылкой крепкой местной выпивки в руке. Питер казался багрово-красным на фоне бежевых обоев и пускал слюну себе на грудь. Левый ботинок был надет на левую ногу, а правый – на правую руку. Он был безнадежно пьян.
Девушка с жалостью посмотрела на Жана-Антуана.
– Он вчера очень переживал из-за того, что остался без друзей, – объяснила она. – Я пыталась разбудить и его. Но бесполезно.
– А, – невнятно отозвался Жан-Антуан, почувствовав легкое разочарование. – Ладно. Тогда передайте, что если он когда-нибудь будет в Париже, меня там не сложно найти. Каждый человек теперь, скорее всего, знает мое имя.
– Ухты, как это интересно! – воскликнула она с восторгом. – Вы известная личность у себя на родине?
– Что-то вроде того, – тяжело вздохнув, признал он, встал и стал поправлять свою смятую одежду.
– Я сделаю вам чай, – улыбнулась она и выскочила на улицу.