Он не сомневался, что липкое и такое же холодное, как его промокшая одежда, чувство преследования не иллюзия. За ним уже давно присматривала пара дьявольски цепких глаз. Тот, кто побывал в его тайнике, не был Хитклифом, джентльменом с красными конвертами, нет. Хитклиф понятия не имел об этом месте, иначе уничтожил бы его в попытке разрушить неведомый ему чуждый мир разбойника. Тот, кто побывал в его тайнике, напротив, являлся частицей того огромного мира, что Хитклиф называл безумствами Чарли.

Разбойник осмотрел крыши домов, ища там блеск больших красных глаз, о котором уже несколько лет писали разные газеты, и направился в темноту длинного узенького проулка, на середине которого, свернул влево и вскоре оказался в маленьком внутреннем дворике.

Он пригляделся к свежему снегу, неравномерно покрывающему внутренний дворик, и решил, что кто-то недавно снова приходил сюда, но в тайник на этот раз не проникал. Этот кто-то даже не спускался на землю. Снег был сброшен с крыш его длинными неуклюжими ногами.

Быстро оглядевшись еще раз, разбойник спустился в тайник.

В темноте подвала попадающий с улицы свет разливался, преломляясь и отражаясь от сотен пыльных банок, выставленных на всех стеллажах и по периметру этого помещения с низким потолком. Чарли двинулся к единственному стеллажу, расположенному вдоль стены напротив входа, залез на невысокий табурет и схватился за банку с яркой голубокрылой бабочкой.

Опустив банку на пыльный стол, Чарли откупорил механизм, удерживающий крышку плотно закрытой, взял со стола лопатку и подсадил крышку снизу вверх. От банки тут же повеяло спертым, сладковато-соленым запахом. Чарли запустил руку в банку и достал со дна стеклянную пробирку. Из этой пробирки два месяца назад он извлек золотую пыль. Теперь пора было вернуть волшебную пыль в безопасное место до времен, когда волшебство, заключенное в частичках кулона Аделины, которую он так любил, снова сможет пригодиться ему. Хотя правда заключалась в том, что какая-то часть Чарли уже не так сильно верила в то, что волшебство существует. Он просто понимал важность этой золотой стружки и знал, что хочет ее сохранить.

Осторожно пересыпав пыль в пробирку, заткнув сверху платком и пробкой, Чарли стал рыться в столе и на полках в поисках свечи и спичек, чтобы запаять колбу воском.

Свет свечи преобразил помещение и сделал его чуточку гостеприимнее. При свете Чарли лучше рассмотрел шрамы, оставшиеся от утреннего сражения. Сражения всей его жизни, в результате которого он узнал о себе нечто очень важное, о чем следующие двенадцать лет тоже решил не вспоминать.