Ну, а для тех, кто стоял на часах, все обстояло иначе. На верхней части стены часовые – все велиты – постоянно расхаживали взад и вперед. Квинт порадовался, что его эта чаша миновала, – ночью становилось очень холодно.

Он без труда нашел палатки кавалеристов, которые выходили на главную дорогу, ведущую к воротам. Их прямоугольное расположение ничем не отличалось от пехотных: одна открытая сторона, две линии палаток друг напротив друга, у дальнего конца загоны для лошадей, которые образовывали четвертую сторону прямоугольника. Квинт аккуратно отсчитал палатки и направился к той, где должен был находиться Калатин.

Только теперь ему стало немного не по себе, и он почувствовал легкую зависть. Когда Квинт служил в кавалерии, он воспринимал свой более высокий статус как данность. Теперь он всего лишь гастат, что намного ниже социального положения Калатина и его турмы. Жизнь была бы намного проще, если бы Квинт остался на прежнем месте… Впрочем, он почти сразу вспомнил о намерении отца отослать его домой и, расправив плечи, направился к группе, стоявшей возле одной из палаток. Но всадники были так поглощены разговором, что в наступившем сумраке не заметили, как он подошел.

Квинт кашлянул. И снова никто не обратил на него внимания. Он кашлянул еще раз – с тем же результатом.

– Прошу меня простить, – громко сказал он.

К нему повернулись удивленные лица, на некоторых появились презрительные усмешки.

– Гастат. Что он здесь делает? – резко спросил один.

– Скажите, чтобы проваливал отсюда, – добавил другой.

– Но сначала пусть отдаст кувшин с вином.

Все принялись смеяться, и Квинту пришлось прикусить язык.

Высокомерные ублюдки!

Он почувствовал благодарность к одному из кавалеристов, когда тот вежливо спросил, что ему нужно. На него стали бросать любопытные взгляды, когда Квинт ответил, что ищет Калатина. Тем не менее, его проводили к противоположному ряду палаток. И тут он услышал за спиной знакомый голос. Квинт почувствовал облегчение, что темнота скрыла выступившую на его щеках краску. Не более чем в десяти шагах от него отец разговаривал с декурионом. Квинт вдруг понял, как сильно он по нему скучает, и ему захотелось подойти и приветствовать его.

Вот только что он мне скажет?

Квинт опустил голову и свернул немного в сторону, чтобы отойти от отца подальше.

Когда он подходил к палатке Калатина, из нее вышел мрачный кавалерист.

– Калатин на месте?

Кавалерист усмехнулся.

– А кто спрашивает?