После этих довольно зловещих приготовлений наступило некоторое затишье, не требовавшее нарочных и набатного перезвона. Скупые новости не давали повода для беспокойства: новый глава проводит собрания и занят обустройством своего жилища. Озадачило только известие, добытое Фироном: комиссар не захотел обосноваться в той части города, где обитали военачальники и крупные чиновники, но местом своей резиденции выбрал старейшее образовательное учреждение Кантона — академию Юэ Линь.

В Совете никто не слышал об этом заведении, и даже Фирон не знал, где оно расположено: чужеземцам было нелегко заполучить план города, и посему география цитадели для них представляла определенную загадку. Самая подробная из тех немногих карт, что все же имелись, была у председателя Торговой палаты: основой для нее послужил двухсотлетней давности план, начертанный голландцами, в который теперь вносили новшества, какие удавалось раздобыть. В целях безопасности карта хранилась в запертом шкафу в кабинете председателя, куда, по приглашению мистера Уэтмора, и направились члены Совета.

На расстеленной карте Кантон предстал в виде колокола или купола: вершину холма на севере помечала башня Умиротворение моря, относительно ровная линия внизу листа означала реку, шестнадцать проемов в стенах цитадели подразумевали входные ворота. Сам город был представлен в виде сетки разномастных улиц и проспектов, пересекавшихся под прямыми углами.

Карта показала, что иностранный анклав и район административных зданий разделены не только городскими стенами, но и густо населенными жилыми кварталами: Город чужаков выглядел крохотным придатком в юго-западной оконечности цитадели. Район, где обитали мандарины и маньчжурские военачальники, был в северном секторе города, и чужеземцы считали большой удачей свою удаленность от местных властей — вот почему было важно знать местоположение резиденции Верховного комиссара. Она оказалась в неуютной близости к иностранным факториям.

— Все ясно, — сказал Дент. — Он направляет свой корабль нам наперерез. Готовит залп из бортовых орудий.

В ответ Слейд выпятил грудь и вдохновенно произнес:

— Что ж, сэр, вот и определилась линия нашего поведения. Зарубежной общине надлежит оставаться абсолютно спокойной и бездеятельной. Пусть китайские власти сделают первый ход, к чему они всегда понуждают своих оппонентов, зная, что тем самым получат преимущество. Но в кои-то веки этим воспользуемся мы. — Громовержец многозначительно помолчал и закончил: — В надвигающейся буре нам следует быть не дубом, но ивой.