Впечатление от сего страстного выступления было смазано Дентом, который во все время речи оглядывал стол, по головам пересчитывая своих сторонников. Дождавшись тишины, он буднично сказал:

— Что ж, налицо коренное расхождение: Кинг уверовал, что Хоуква и иже с ним обуяны смертельным страхом, а я столь же неколебимо убежден, что это очередное надувательство. По-моему, наши китайские коллеги играют на чувствах тех из нас, кого природа обделила мужественностью.

— При чем здесь мужественность? — опешил Кинг.

— При том! — врезался Бернэм. — Вам ли не знать, что изнеженность — проклятье азиата? Оттого-то он столь падок на опий, потому-то столь зависим от начальства. Если б местное дворянство не размякло от своей любви к живописи и поэзии, эта страна не пребывала бы в столь жалком состоянии. Пока здесь не возобладает энергичная мужественность, китайцы не оценят всей прелести вольности и первостепенной важности свободной торговли.

— Вы впрямь считаете, что мужественность — порождение доктрины свободной торговли? — спросил Кинг. — Будь оно так, мужчины стали бы редкостью наподобие райских птиц.

— Господа, господа! — вмешался Уэтмор. — Прошу вас говорить по существу дела.

— Верно, нечего рассусоливать и терять время, — сказал Дент. — Мистер Уэтмор уведомил нас о содержании своего письма, у меня же иное предложение: дать ответ в общих чертах. Мы заверим гильдию, что согласны с необходимостью в будущем положить конец опийной торговле и создадим комиссию, коя изыщет наилучший путь ее завершения. Этим мы убьем двух зайцев: Верховный комиссар получит повод для отмены репрессий, а мы ничего не отдадим. — Он оглядел собрание и повернулся к Уэтмору: — Ну вот, господин председатель, у нас два варианта: мой против вашего. Давайте поставим их на голосование.

Заметив, что слова эти встречены одобрительным гулом и кивками, Кинг вскочил на ноги.

— Погодите! — сказал он, вцепившись в столешницу. — Вопрос этот нельзя решать простым поднятием рук. Не только потому, что сделанный нами шаг будет иметь далеко идущие последствия, но еще и потому, что среди нас есть тот, кто представляет огромное население, и он один вправе говорить от имени территорий, производящих сей спорный товар. — Кинг посмотрел на Бахрама. — Речь, конечно, о вас, мистер Модди. На вас возложена тяжелая ноша, ибо вы в ответе за свою страну и ее соседей. Мы, иные члены Совета, родом из далеких государств, результат сегодняшнего голосования не затронет наших наследников, а вот ваши дети и внуки ощутят его на себе в полной мере. Призываю вас, мистер Модди, хорошенько поразмыслить о своем долге: ваше слово и ваш голос имеют большой вес. В наших беседах вы не раз говорили о том, что в вашей вере, как никакой другой, отражена вечная борьба Добра со Злом. Перед тем как сделать выбор, загляните в пропасть, на краю которой вы стоите. Подумайте не о сиюсекундном, но о вечном. — Кинг помолчал и тихо спросил: — Что выбираете, мистер Модди: свет или тьму, Ахура-Мазду или Ахримана?