Светлый фон

Артуро Перес-Реверте Испанская ярость

Артуро Перес-Реверте

Испанская ярость

Оборванной, корявою оравой,

Оборванной, корявою оравой,

Мы шли за капитаном и – за славой,

Мы шли за капитаном и – за славой,

И каждый воин был наперечет.

И каждый воин был наперечет.

Отряд сражался в долах италийских,

Отряд сражался в долах италийских,

В чащобах Мексики, на кручах гор альпийских..

В чащобах Мексики, на кручах гор альпийских..

Куда теперь судьба его влечет?

Куда теперь судьба его влечет?

I. Вылазка

I. Вылазка

Черт возьми, знали бы вы, как промозгло и сыро на берегу голландского канала ранним осенним утром.

Солнце, еле-еле пробиваясь сквозь завесу тумана над плотиной, льет слабый свет на тех, кто шагает по дороге к городским воротам, которые скоро откроются и впустят торговцев, приехавших на рынок. Только слава, что солнце – невидимое, негреющее, недостойное своего имени; впрочем, так им, еретикам, и надо. И в его мутном, сером свете, бессильном справиться с хмарью и моросью, чуть виднеются запряженные в телегу волы, крестьяне с корзинами, женщины в белых чепцах, с кругами сыра и кувшинами молока.

Стиснув зубы, чтоб не клацали от стужи, перекинув через плечо связанные вместе котомки, медленно шел по дороге и я. Земляную насыпь у дамбы туман окутывал так плотно, что очертания деревьев, кустов, тростника едва угадывались. Да, почудилось на миг, будто там тускло блеснул металл шлема, или кирасы, или обнаженного клинка, но говорю же – только на миг, а потом влажные испарения, клубившиеся над водой, снова все скрыли. Девушка, шагавшая рядом, должно быть, тоже что-то заметила, ибо из-под сборок накрахмаленного чепца метнула тревожный взгляд сперва на меня, а потом туда, где, серые на сером, темнели фигуры в касках и с алебардами – голландские часовые, охранявшие подъемный мост.