—
— Ладно, Том, — сказал Джордж. — Если я вдруг увижу большую подлодку, тебе доложить?
— Если такую, как ты в тот раз увидел, лучше оставь ее при себе.
— Та мне до сих пор по ночам снится, — сказал Джордж.
— Слушай, перестань ее поминать, — сказал Вилли. — Я только что позавтракал.
— Мы тогда как оглянулись, так на мне прямо вся шерсть дыбом встала, — сказал Ара. — А ты что почувствовал, Том?
— Страх.
— Вижу, всплывает, — продолжал Ара. — И вдруг Генри кричит: «Том, это авианосец!»
— А я виноват, что ли, если она была похожа. Я бы и сейчас так сказал.
— Она мне существование отравила, — сказал Вилли. — С того дня я так и хожу сам не свой. За пятачок зарекся бы еще когда-нибудь выходить в море.
— Вот тебе двадцать центов и можешь сойти на берег в Паредон-Гранде, — сказал Генри. — Там тебе еще сдачи дадут.
— А я не хочу сдачи. Я лучше возьму пересадочный билет.
— Да ну? — сказал Генри. После двух последних посещений Гаваны между ними кошка пробежала.
— Слушай, ты, богач, — сказал Вилли. — Мы тут никаких подлодок не ищем, а то ты бы и на мостик не взошел, не хватив прежде для храбрости. Мы просто собираемся перебить десяток фрицев, улепетывающих на дрянной посудине. А это даже тебе по плечу.
— Ты все-таки двадцать центов возьми, — сказал Генри. — Пригодятся когда-нибудь…
— Засунь их себе в…
— А ну хватит, ребята, — сказал Томас Хадсон. — Хватит, говорю. — Он пристально посмотрел на обоих.
— Извини, Том, — сказал Генри.