Мое любимое упражнение по масштабированию – чистка гаек, болтов, штифтов и резьбовых отверстий.

У меня просто фобия сбитых, запоротых, заржавевших или забитых грязью резьб – гайки из-за них откручиваются медленно или туго; найдя такую резьбу, я замеряю ее штангенциркулем и резьбомером, вытаскиваю метчики и головки, снова нарезаю, проверяю, смазываю – тут-то и открываются новые горизонты терпения. Другое упражнение – уборка инструмента, который после работы валяется по всей мастерской. Оно полезное, ибо о нетерпении в числе первых предупреждает раздражение от того, что не можешь сразу взять инструмент, который именно сейчас позарез нужен. Если всего-навсего остановишься и аккуратно разложишь все по местам – и инструмент найдешь, и нетерпение умеришь без лишней траты времени и без вреда для работы.

Въезжаем в Дэйвилл, а седалище мое уже как бетонное.

Ну, вроде про ценностные ловушки всё. Их, конечно, гораздо больше. На самом деле, я лишь коснулся этой темы – показать, что в ней есть. Какого механика ни возьми, почти любой мог бы часами тележить о ценностных ловушках, про которые я ничего не знаю. Ты и сам при любой работе станешь открывать их во множестве. Наверное, лучше всего запомнить одно: как попадешь в ценностную ловушку – распознай ее и победи, а потом работай с машиной дальше.

В Дэйвилле – огромные раскидистые деревья у бензоколонки, где дожидаемся служителя. Никто не появляется, а опять садиться за мотоцикл неохота, и мы разминаем затекшие ноги под деревьями. Большие кроны почти накрывают дорогу. Странно в такой засушливой местности.

Служитель по-прежнему скрывается, но нас видит его конкурент с заправки напротив, через узкий перекресток, – и вскоре подходит залить нам бак.

– Не знаю, куда Джон девался, – говорит он.

Но вот Джон наконец появляется, благодарит конкурента и гордо произносит:

– Мы всегда так друг друга выручаем.

Спрашиваю, можно ли где-нибудь здесь отдохнуть, и он отвечает:

– Располагайтесь у меня на лужайке. – Показывает свой дом под тополями через дорогу: лужайка там – три или четыре фута в диаметре.

Так и делаем – растягиваемся в высокой зеленой траве, и я замечаю, что трава и деревья орошаются из придорожной канавы, где течет чистая вода.

Должно быть, спали мы с полчаса – а потом видим Джона в кресле-качалке на травке рядом; беседует с начальником пожарной команды, тот сидит в другом кресле. Прислушиваюсь. Меня интригует ритм беседы. Разговор бесцелен, он просто так, заполнить время. Я не слыхал таких размеренных, медленных бесед годов с тридцатых, когда похоже говорили мои дед, прадед, дядья и дедовы братья: дальше, дальше и дальше, без всякой цели и смысла, только занять время. Словно в кресле качаешься.