«По какому праву закрыта эта дверь?»
«По какому праву закрыта эта дверь?»
По-прежнему нет ответа. Фигура молчит, но теперь еще и ежится. Боится! Меня.
По-прежнему нет ответа. Фигура молчит, но теперь еще и ежится. Боится!
«Прячешься в тени, подумаешь! А если что похуже – тогда как? Ты поэтому молчишь?»
«Прячешься в тени, подумаешь! А если что похуже – тогда как? Ты поэтому молчишь?»
Фигура, похоже, дрожит, отступает – словно чувствует, что́ я собираюсь сделать.
Фигура, похоже, дрожит, отступает – словно чувствует, что
я собираюсь сделать.
Я жду, затем подступаю ближе. Отвратительная, темная, злая тварь. Ближе, глядя не на нее, а на стеклянную дверь, чтоб не спугнуть. Еще одна пауза, собираюсь и – бросок!
Я жду, затем подступаю ближе. Отвратительная, темная, злая тварь. Ближе, глядя не на нее, а на стеклянную дверь, чтоб не спугнуть. Еще одна пауза, собираюсь и – бросок!
Мои руки проваливаются в мягкое там, где должна быть шея. Фигура корчится, я сжимаю сильнее – так держат змею. И вот теперь, сжимая все крепче и крепче, мы вытянем ее на свет. Вот так! А ТЕПЕРЬ ПОСМОТРИМ ЕЙ В ЛИЦО!
Мои руки проваливаются в мягкое там, где должна быть шея. Фигура корчится, я сжимаю сильнее – так держат змею. И вот теперь, сжимая все крепче и крепче, мы вытянем ее на свет. Вот так! А ТЕПЕРЬ ПОСМОТРИМ ЕЙ В ЛИЦО!
«Папа!»
«Пап!» – Я слышу голос Криса из-за двери?
«Пап!» – Я слышу голос Криса из-за двери?
Да! Впервые! «Папа! Пап!»
Да! Впервые! «Папа! Пап!»
– Папа! Пап! – Крис дергает меня за рубашку. – Папа! Проснись! Пап!