Вокруг лагеря уже сгущались сумерки. Катона втолкнули во входной проем одной из самых больших хижин, а поскольку руки его оставались связанными, он потерял равновесие и упал на усыпанный тростником пол. Перекатившись на бок, Катон увидел маленький костер, потрескивавший посередине хижины, и сидевшего у огня на табурете крупного мужчину с зачесанными назад и перехваченными шнуром песочного цвета волосами, лет с виду около сорока. На нем была простая туника и обтягивающие штаны, подчеркивавшие могучую мускулатуру. Лицо украшали борода и длинные, висячие усы, подбородком он опирался на могучие руки с переплетенными пальцами. Блики костра играли на лице, высвечивая поджатые губы, густые брови и высокий лоб, а на шее сверкал крученый золотой обруч, при виде которого Катону, уже видевшему подобное украшение, стало не по себе.

– Где ты взял это ожерелье? – спросил Катон по-кельтски.

Варвар удивленно поднял брови и склонил голову набок с таким видом, словно его это позабавило.

– Римлянин, я не для того велел доставить тебя ко мне, чтобы обсуждать твои вкусы по части ювелирных украшений.

Катону удалось привстать на колени, и он заставил себя успокоиться.

– Я и сам так думаю.

Со связанными запястьями менять позу было неудобно, однако Катон сумел сесть на полу, скрестив ноги, и теперь получше присмотрелся к бритту. Несомненно, то был воин, причем не простой, а, судя по окружавшей его ауре, прирожденный вождь. А витой обруч на его шее был точно таким же, какой носил Макрон. То был трофей, снятый римлянином с шеи Тогодумна из могущественного племени катувеллаунов, брата Каратака.

Катон слегка склонил голову.

– Как я понимаю, ты Каратак, царь катувеллаунов?

– К твоим услугам! – Вождь с насмешливым смирением поклонился в ответ. – Да, я имел честь так называться, пока ваш император Клавдий не решил, что этот остров будет неплохим дополнением к его обширной коллекции населенных земель. Был когда-то царем, верно. Впрочем, нет – я остаюсь им, хотя мое царство и ужалось до размера островка на болоте, а армия – до горстки воинов, уцелевших после последнего столкновения с легионами. А кто ты?

– Квинт Лициний Катон.

Царь кивнул:

– Я знаю, твои соплеменники предпочитают, чтобы их называли последним именем.

– Это принято среди друзей.

– Понимаю. – По лицу Каратака промелькнула легкая улыбка. – Ну что ж, поскольку последнее имя легче всего использовать, можешь пока рассматривать меня как друга.

Катон заподозрил в этих словах какую-то ловушку, а потому промолчал, стараясь, чтобы его лицо осталось бесстрастной маской.