— Спасибо тебе… спасибо за все.
Кивнув, Макрон указал большим пальцем на дальнюю либурну.
— Мои ребята готовы. Если ты не против, я спущу корабль на воду, господин?
— Да, — кивнул Катон. — Действуй, как знаешь…
Макрон вздохнул, погрозил пальцем, повернулся и направился к трапу своего корабля.
— Хороший человек, — проговорил Семпроний. — Тебе повезло с таким другом.
— Я это знаю, господин.
Повернувшись к Катону Семпроний на мгновение умолк.
— Как думаешь, куда мог направиться этот гладиатор?
— Выйдя в море, его корабль повернул на юг, господин. В сторону Африки.
— Понятно. — Семпроний кашлянул и сделал шаг назад. — Ты получил приказ, префект, так что исполняй.
— Да, господин! — Катон встал навытяжку и отсалютовал.
Повернувшись к берегу, он увидел, что погрузка закончена. Прощаться с Юлией ему придется на людях. Катон взял ее за руки, ощущая, что они дрожат, хотя Юлия, как могла, скрывала готовые пролиться слезы. Нагнувшись, он коротко поцеловал ее в губы, лишь мимоходом прикоснувшись к ним своими губами, потом выпустил ее пальцы, поднялся по трапу и приказал триерарху выводить корабль в море.
Стоя на небольшой задней палубе, Катон наблюдал за тем, как моряки, корабельная пехота и легионеры столпились на корме, чтобы задрать кверху нос корабля; гребцы готовили весла. Наконец запела флейта, задавая ритм, весла сняли корабль с песка и вывели на глубокую воду. Как только они отошли от берега, триерарх отпустил корабельную пехоту и моряки разошлись по местам. Триерарх обратился к Катону:
— Какие будут приказы, господин?
Катон глянул на палубу, понимая, что сейчас на него внимательно смотрят люди, которых ему предстоит вести на одно из самых трудных и опасных дел в их жизни. Он прочистил глотку.
— Передайте на второй корабль, что мы выходим в море и, как только оставляем залив, берем курс на Африку.
— Есть, господин.
Триерарх сложил рупором руки, чтобы передать приказ через разделявшее корабли расстояние, и Катон повернулся к берегу. Сенатор и его дочь еще стояли там, где он расстался с ними, и Семпроний помахал, заметив, что Катон смотрит на него. Осознавая свой новый ранг и ответственность, новоиспеченный префект отсалютовал ему и отвернулся. В этот самый момент он дал себе клятву в том, что оправдает доверие сенатора и, что более важно, своего друга Макрона. А еще поклялся в том, что не даст себе успокоиться, пока гладиатор не будет убит, и только после этого позволит себе вернуться к Юлии.