„Что же вы рассчитываете делать?“ — слащавым голосом спросил Дурасов.

„Прежде всего выиграть время; затем привлечь его на нашу сторону, если это будет возможно; скомпрометировать его, если он станет противиться, и позднее, если будет нужно, его смерть обеспечит наше торжество!“

„Хорошо“, — сказал сэр Флиндерс, единственный из всех слушавший спокойно, как и я.

„Он обожает мою дочь, и та любит его не меньше. Я хочу воспользоваться его привязанностью, чтобы без насилия уничтожить врага. Эта любовь осадит его рвение, ослепит его на время, а если впоследствии правда и предстанет ему в своем настоящем виде, то он будет поневоле молчать“.

„Согласны, но мы должны знать, какими средствами вы решили действовать!“

„Вы все понимаете, что раз этот молодой паладин отправится в свой крестовый поход, нам трудно будет уследить за ним. Став же моим зятем, он, естественно, станет делиться со мной своими планами, намерениями, вплоть до маршрута, который он предполагает избрать. Разве я не отец той, которую он боготворит, человек, вполне разделяющий его благородный энтузиазм и который при случае может поддержать его неограниченным кредитом? Возможно, что постоянные неудачи обескуражат его. Или же его постоянная погоня за неуловимым врагом наконец заставит его усомниться в том, что существует такое понятие и явление, как пиратство“.

„Браво!“ — воскликнули все четверо мужчин.

„Но это еще не все, господа! Если бы он все-таки обманул наши надежды, если бы он в конце концов открыл всю истину и предпочел своей любви все то, что называет своим долгом, вздумав заговорить…“

„То мы заставим его исчезнуть с лица земли!“ — вставил дон Педро Жунко, возвращаясь к своей первоначальной мысли.

„Это бесполезно, господа! Если бы он обманул наши ожидания… я приму здесь, в вашем присутствии, такую меру предосторожности, что достаточно будет одного слова, чтобы заставить его молчать, как могила“.

Граф встал, подошел к громадному сейфу и открыл его. Сейф этот был вделан в стену и замаскирован до неузнаваемости. Привычным движением он привел в действие секретные пружины замков и в этом железном нутре открыл потайной ящик, из которого достал маленькую записную книжку в черном переплете, с красным обрезом и полированными стальными уголками.

„Вот, господа, книга, куда вписываются обязательства и присяга главарей ордена. Мое на первом месте, затем ваши все, господа, а также и обязательства и присяга ордену наших отсутствующих товарищей. К этим именам людей, связанных общей солидарностью, я прибавлю имя нашего неумолимого врага!“