Господин уполномоченный лабуанского губернатора сделал при виде этого кислую гримасу, а его матросы тревожно переглянулись между собою. Действительно, выход из зала был прегражден.

Сеньор Пизани помертвел.

Драгоман заговорил опять:

— Магараджа Борнео, ты слышал, в чем обвиняет британское правительство названных французов. Ты слышал присягу свидетеля. Преступники даже не отпираются. Их молчание — это признание. Магараджа Борнео! Я снова требую, чтобы ты выдал убийц сэра Гарри Паркера нашим законным властям.

— Магараджа отказывается выдать своих гостей, — сказал Андре твердым голосом.

Англичанин нахально ответил:

— Значит, война!

— Пускай. Мы не боимся.

— Не может быть, чтобы магараджа отказывал нам всерьез. Магараджа слишком много потеряет в случае войны…

— А вы ничего не выиграете. Ваша настойчивость только доказывает, что вы сами боитесь войны, которою нам грозите. Подумайте хорошенько. Теперешний магараджа Борнео, — Андре сделал ударение на слове «теперешний», — не испугается британского флага и мужественно примет бой, так легкомысленно предлагаемый. Смотрите, не нарвитесь на нас, как нарвались на афганцев и буров, на абиссинцев и ашанти.

— Милостивый государь, вы оскорбляете парламентера.

— Какой же вы парламентер, если вы явились сюда с угрозами и в сопровождении вооруженных солдат? Вы не предъявили никакого письменного подтверждения полномочий не только от центрального правительства, но даже от местного колониального управления. Неужели вы думали, что мы, люди в здравом уме и твердой памяти, поддадимся бог знает кому, позволим отдать себя в руки неведомому интригану, переодевшемуся в красный мундир? Не мы ваши пленники, а вы наш арестант, и здесь разберутся, на чьей стороне честь и правда.

Англичанин гордо поднял голову и мужественно отвечал:

— Ваши доводы — обычные доводы убийц. Вы можете взять меня в плен, можете даже зарезать. Вам это ничего не стоит. Но знайте, что за мной стоит британское правительство, британский флот, лорд Гранвиль, мистер Гладстон…

Громкий хохот прервал речь парламентера, пустившегося перечислять государственных деятелей, которым родина британцев обязана славой.

Магараджа подскакивал на троне и хохотал, хохотал до упаду, до безумия, — хохотал поистине гомерическим смехом.

— Довольно! Нет здесь никакого уполномоченного и нет никакого сеньора Пизани! — крикнул он, досыта нахохотавшись.

— Как? Что ты говоришь?

— Вы помните крейсер «Молнию»? Помните, как мы гонялись за «Хищником»?

— Да, а что?