На площади Революции, у вонзающегося в небо пятигранного обелиска — памятника Хосе Марти, вдоль которого тянулись каменные трибуны, радисты опробовали микрофоны. По площади гулко разносилось:

— ¡Uno! ¡Dos! ¡Tres!.. ¡Uno! ¡Dos! ¡Tres!..[19]

Лаптев понял: идут приготовления к митингу.

На краю площади, напротив обелиска, возвышался тысячеоконный квадратный небоскреб. По фасаду его были натянуты портреты Карла Маркса и Ленина. Не так давно в небоскребе располагались министерства Батисты. Сейчас у стеклянного вестибюля сидели на стульчиках девушки-милисианос с самозарядными винтовками на коленях. Лифт вознес Андрея Петровича на восемнадцатый этаж. Ветер и здесь гулко хлопал дверьми, сотрясая дом. В кабинете Росарио были полированные столы, кресла, обтянутые мерцающей зеленой кожей, белые телефоны и неработающий эр-кондишн. А над столом его красовалась табличка: «Говори короче — мы отстали на 58 лет!» Вот уж что не свойственно кубинцам, как и всем латиноамериканцам, — так это говорить коротко. Лаптева озадачила и Цифра:

— Почему — пятьдесят восемь?

— Ровно столько хозяйничали на Кубе янки.

Океанский бриз гудел и в кабинете, колебля жалюзи окон, вороша на столах бумаги.

Росарио сам, видимо, решил придерживаться энергичного лозунга над столом — поднялся, затянул ремень на животе, поправил кобуру:

— Нас ждут в народном имении в Пинар-дель-Рио. Поехали!

— Это далеко? Мы должны обернуться к вечеру — готовимся к отходу.

— Нет проблем!..

Отечественный, львовский, взятый в управлении порта автобус осваивал живописнейшую дорогу. Поехал даже боцман Храпченко. Комсорг Жора дирижировал, одессит Саша бренчал на гитаре. Все дружно пели.

Росарио, держа микрофон у губ, исполнял роль гида.

Шоссе оторвалось от моря, и теперь по обеим сторонам тянулись невысокие горы с возделанными по склонам полями, на границе земли и неба ровняли строй белоствольные королевские пальмы, а вдоль дороги, в кофейнях-кантинах, восседали на стульчиках перед стойками мужчины в широкополых шляпах.

Дорога — именно она создает представление о стране. Первое впечатление, которое остается самым ярким. Разве не запомнил Лаптев на всю жизнь ревущий грузовик с ящиками снарядов в кузове и испанца, метнувшего в Лену золотое ядро апельсина?.. Странно... Образ той гибкой девчонки с растрепавшимися волосами не желал совмещаться с нынешней Леной.

Андрей Петрович прислушался к голосу гида. Росарио рассказывал:

— Куба — это материк в миниатюре. На острове есть почти все, что характерно для обширных континентов: горы и равнины, леса и саванны, реки и озера, болота и пустыни. Год здесь не делится на привычные весну, лето, осень, зиму, а разграничен на два сезона: сухой, с декабря по апрель, и влажный — все остальное время. Кубу отличает постоянство температур. Средняя январская равна двадцати одному градусу, средняя августовская — двадцати восьми, а среднегодовая — двадцати четырем.